— Может, вас стоит перевооружить, — предложил Роман, деловито разглядывая оружие. — Представляю — приезжает на происшествие бобик с мигалками, а из него высыпаются опера с фламбергами наперевес. Просто шикарно!

— А я-то думал — и кто успел свистнуть одну бутылку? — насмешливо сказал Сергей, подходя к столу и снимая с него на треть пустую бутылку коньяка. Посмотрел на свет, потом открыл, глотнул из горлышка и облизнул губы. Валерий сразу насупился.

— Рита сказала, что…

— Я не об этом. Просто…

— Надираться я не собираюсь, если ты об этом, — с прохладцей ответил Валерий. — Прекрасно соображаю, что к чему, — он снова крутанул меч. — Нет, ну как будто для меня сделан. Если что, думаю, Рита не будет против, коли я его позаимствую.

— Да уж, вряд ли, — Роман принял протянутую Тарановым бутылку и отхлебнул, блаженно прищурившись — коньяк оказался отменным. Он вернул бутылку на стол, подошел к стене, присматриваясь к мечам, потом снял один, скандинавский с тяжелым навершием, провернул запястье, пробуя, сделал несколько шагов, покачивая рукой, осторожно прокрутил «мельницу», потом мягко скользнул в сторону, и меч грациозно затанцевал в воздухе, выписывая петли и восьмерки, ринулся вниз серебристой молнией, взлетел и остановился в сантиметре от мраморной головы Посейдона, опиравшегося на мраморный трезубец. Роман потер плечо, и, поддерживая клинок другой ладонью, выпрямил руки на уровне глаз, внимательно рассматривая лезвие.

— Ого! — уважительно отреагировал Валерий. — Ты что — занимался?

— Ой, чем я только в молодости не занимался, — Роман опустил меч, оперся на него и принял героическую позу, потом усмехнулся. — Жаль, недолго и почти ничего не помню. А это так — баловство, зрелищность — не больше.

— Все равно сойдет, — подытожил Таранов, оглядел мечи, покачал головой и решительно отошел к противоположной стене, на которой висела секира. — Да, конечно, ствол — это хорошо, но патроны имеют свойство заканчиваться. Мне вот, например, больше эта штучка нравится.

Он снял секиру, любовно похлопал ладонью по широкому лезвию, после чего размахнулся, и секира, повинуясь движению его рук, с хищным свистом тяжело рассекла воздух. Чуть оскалившись, Сергей размахнулся еще раз, и Роман невольно отступил назад, а Нечаев сказал:

— Эй, эй, ты потише! Разошелся! Упустишь еще! Я разрубленным быть не желаю! Я для этого слишком молод!

— Не упущу, — спокойно ответил Таранов, опуская руку с секирой. Его пальцы обхватывали рукоятку крепко и уверенно, и Роман подумал, что не верить Сергею нет никаких оснований. В сочетании с секирой тот выглядел более чем устрашающе, хотя Савицкий тут же подумал, что и не вооруженный тот весьма опасен, и мысленно удовлетворенно улыбнулся.

— Ну что, господа рыцари, займемся делом? Куда перетаскивать сии предметы?

— Да в соседнюю комнату, — сказал Сергей, пристраивая обух секиры на плечо. — А кому что подошло, можете забрать, только глаз с них не спускайте. Я не хочу, чтобы этим красавцам даже вилка в руки попала!

Роман с сожалением посмотрел на пламенеющий меч. Он бы предпочел его — меч был чудо как хорош, но слишком уж здоров. В комнате с ним еще можно было развернуться, но в коридоре сражающийся будет постоянно цепляться острием за стены… Савицкий вздрогнул и одернул себя — о каком еще сражении идет речь?! Все закончится тихо-мирно… Все должно так закончиться!

— Господи, ну и уроды! — сказал за его спиной Валерий, и Роман обернулся, решив, что Нечаев помянул разбредшихся по дому писателей.