— Это персонажи древних мифов, — сказал он рассеянно, и Нечаев фыркнул.

— Знаю. Небось, эти мифы придумали такие же весельчаки, как и наши!.. Как бы не ждало нас чего похуже, чем эти жуткие рожи!

— Лучше помогай, а не занимайся прогнозами! — посоветовал Сергей, снимавший со стены кабаний меч, и Роман подошел к нему, таща за собой тяжеленный стул — прочее оружие висело слишком высоко. Нечаев положил облюбованный меч на столешницу, покосился на приготовившуюся к прыжку мантикору и вдруг спросил:

— Ромк, а помнишь, ты про сигары рассказывал?

— Какие еще сигары? — Роман удивленно обернулся. — А-а, которые кубинки сворачивают на своих смуглых бедрах?

— Ты говорил, считается, что это вранье… — Валерий принял протянутый ему Сергеем меч и уложил его на пол. — А может, не врут?

— Может и не врут, — весело ответил Савицкий. — Почему бы и нет? Большие сигарные фабрики, и в цехе полным-полно симпатичных кубинок. Там очень жарко, очень, и они работают совершенно голыми, абсолютно, и их пальчики скручивают одну сигару за другой на своих шоколадных прелестях — одну за другой.

Валерий глубоко вздохнул и, устремив взор к позолоченной потолочной лепнине, мечтательно произнес:

— Поглядеть бы.

* * *

Закончив с оружием, они перебрались на кухню и допили коньяк, закусывая извлеченными из холодильника разнообразными вкусностями. Перед этим, пока Таранов ходил на поиски Гая, Роман сбегал на третий этаж проверить, как там Рита, и ухитрился при этом практически не заблудиться. Никого из «гостей» он по дороге не встретил и так и не понял, порадовало его это или насторожило. В особняке по-прежнему стояло абсолютное безмолвие, и только за окнами шумели деревья. Заглянув в комнату, Роман убедился, что Рита, как и обещала, спит, вольготно разметавшись по разворошенной постели. Он сунул под кровать принесенный меч, взглянул на ее перебинтованную руку, удрученно покачал головой и некоторое время тихо стоял рядом, думая о словах Сергея.

…ты ведь прекрасно понимаешь, что хоть один из них захочет поквитаться с тем человеком, который втянул его в эту историю

И почти сразу же ему вспомнился жалобный голосок Ксении.

…моя бедная голова!.. если б ты знал!..

Ему нужно что-то написать… Но как и что? Роман все еще совершенно не представлял. Нет, он знал, что должен написать — конечно же, знал. Но понятия не имел, как это сделать.

Рита ворохнулась во сне, забросив руку за голову, и он чуть наклонился, вглядываясь в ее расслабленное лицо, в подрагивание ресниц на щеках, в чуть приоткрытые губы. Не та эта история, не так она написана — все должно быть совсем по-другому, и, может, и будет по-другому… да, будет другая история, в которой нет ни смертей, ни безумия, и вздорная кошка в ней не ведает ни боли, ни злости, ни чужой крови… просто есть там такая, с глазами полными моря, стоящая на одном из старых горбатых мостиков и смотрящая на город без всякой ненависти… и может к ней подойдет человек… он отнюдь не романтичен и совершенно не благороден, и у него скверный характер… но он подойдет к ней, точно подойдет и не скажет ничего плохого… а что он скажет, это пока тайна… и дальше все будет совершенно замечательно… Может, это и банальная история и нет в ней оригинальности и остроты… но иногда чертовски хочется банальностей. Иногда чертовски хочется, чтоб все было хорошо.

Роман повернулся и тихо вышел, снова заперев за собой дверь. В кухню он вернулся практически одновременно с Тарановым, который раздраженно сказал, опускаясь на стул рядом с Валерием:

— Проклятый пес куда-то подевался! Дрыхнет наверное где-нибудь… Потом еще поищу.