У выхода из комнаты он подхватил автомат. В принципе, вряд ли он ему уже понадобится. И подобрал он его, если можно так сказать, чисто автоматически, на так называемом автопилоте.

Вышел на крыльцо, прищурившись, посмотрел на медленно поднимающееся над вершинами деревьев утреннее солнце. Интересно, сколько времени длился этот его бой? В какой-то момент он перестал вести привычный отсчет времени. Поднял к глазам руку – часы стояли. Не выдержала иностранная техника всех пришедшихся на ее долю этой ночью передряг.

Опустив глаза, Василий увидел Николашу. Тот стоял посередине двора, метрах в десяти от крыльца, удерживая за ошейник рвущегося Душмана. В руках у него не было оружия.

– Я опоздал? – голос Николая был глухой, усталый. Вроде бы он всю ночь мешки разгружал.

– Наверное... – ответил Скопцов. Если брать по большому счету, то ничего личного против этого мужика он не имел. Главное зло заключалось не в нем.

– Везде опоздал... – не глядя на Скопцова, откликнулся Николай. – А ты шустрый малый.

Василий просто пожал плечами в ответ – вполне возможно.

– Не тяни, – попросил Николаша. – Стреляй...

– Уходи... – Василий качнул стволом автомата в сторону ворот. – Нам с тобой делить нечего.

– Ошибаешься, парень.

– Он мертв. – Скопцов кивнул головой куда-то назад. – И ты не сможешь его оживить. Ты свободен.

– Это ничего не меняет, – ответил Николаша. – Свобода – миф. Мы не умеем быть свободными. А тебе нельзя меня отпускать. Я тебя все равно достану, рано или поздно.

– Уходи... – повторил Скопцов.

– Некуда мне идти, – сказал Николаша. – Мое место рядом с ним.

– Хорошо, – согласился Василий. – Тогда уйду я. А ты оставайся.

Николай отрицательно помотал головой:

– Только через мой труп.

И в то же мгновение время ускорило свой бег.

– Фас! – крикнул Николай, подталкивая вперед Душмана. – Возьми его!

Серая молния метнулась через двор, яростно рыча. Прыжок!

Собака целилась в горло. Но не достала – вскинув автомат, Скопцов срезал ее на лету, одной очередью. Пес завизжал и, завертевшись волчком в пыли двора, тяжело рухнул на бок. Он был мертв.

Чуть ссутулившись и широко расставив в стороны руки, Николаша медленно пошел к Скопцову. С голыми руками – на автомат... У него не было шансов, и он не мог этого не понимать. Но все равно шел. И выражение его лица было самым решительным. Этот человек не дорожил ни своей, ни чужой жизнью.

Василий сделал пару шагов ему навстречу, спустившись с крыльца. Поднял автомат. В конце концов, каждый волен сам выбирать свою судьбу. Но все же он тянул с выстрелом до последнего. Он не хотел убивать этого человека. В эту ночь было пролито уже достаточно крови. И Скопцов надеялся, что Николаша все же остановится в самый последний момент.

И только тогда, когда расстояние между ними стало слишком уж опасным, Василий медленно и неохотно потянул спуск. Он вовсе не собирался подражать американским боевикам, в которых главный герой обязательно дерется в конце с главным антигероем на кулаках. Это в кино хорошо. А в жизни лучше использовать любое, даже самое маленькое, преимущество.

Но только вместо привычного уже звука выстрела раздался звонкий щелчок боевой пружины – в магазине кончились патроны.

Конечно, Скопцову следовало использовать автомат для рукопашной – слава богу, этому его тоже научили, в свое время! Ударить в лицо противника магазином, а потом завершить скоротечную схватку отработанным боковым ударом приклада в висок.