Короче говоря, Скопцов вернулся на четвертый курс, набросившись на учебу, как голодный на пищу. Чириканье пуль над головой как-то способствует быстрому взрослению и стимулирует тягу к знаниям.

А вот в группе отношения у него не складывались. До прямых конфликтов дело, разумеется, не доходило. Просто Василий не понимал этих чистеньких мальчиков и девочек с их уверенностью в собственной талантливости и значимости, с их пренебрежением к окружающим. И не мог понять – между ними простиралась война.

Поэтому держался особняком, не посещая университетские тусовки и вечеринки.

Единственный, с кем он сумел сойтись, был Валька Бизиков, приехавший в Красногорск из Краснокаменского. В универ он поступил после службы в армии, в мотострелковых войсках, был постарше остальных и учился с ломоносовским упорством, хотя учеба давалась ему не так уж и легко. Одногруппники за глаза посмеивались над "деревенщиной", но почему-то никому из них не приходило в голову помочь парню. Никому, кроме Скопцова.

Наверное, их можно было назвать друзьями. Они сидели рядом на лекциях, вместе готовились к семинарам. Валентин иногда даже ночевал у Скопцова на раскладушке – тот к тому времени перебрался в однокомнатную квартиру умершей бабушки.

Апогеем доверительности в их отношениях можно считать тот момент, когда Бизиков показал Василию фотографию своей невесты – худенькой большеглазой девчушки с редким именем Лиза, ждущей его на родине, в Краснокаменском.

Они поженились тогда, когда Валентин уже заканчивал пятый курс. На их свадьбе Скопцов был свидетелем. А после окончания университета Бизиков вернулся домой. Время от времени звонил Скопцову, несколько раз приезжал, останавливаясь у него же. Естественно, выпивали, закусывая водку привозимыми Валькой салом и соленой черемшой, разговаривали. Вроде бы обычные человеческие отношения. Ничего сверхъестественного.

И все же сейчас, узнав о смерти однокурсника, Скопцов испытал острое, щемящее чувство потери. Каким-то глухим, осевшим, не принадлежащим ему голосом он спросил у продолжавшей плакать женщины-подростка:

– Как это произошло?

– Он последнее время ходил сам не свой. С чем-то столкнулся. В тайге. С чем-то страшным. Даже мне ничего не говорил. Но только изменился очень сильно. Похудел, осунулся. По ночам не спал, только курил и курил. Пытался к тебе дозвониться – не смог. Телефон не отвечал. Две недели назад пошел в тайгу – он часто ходил. И не вернулся. – Лиза громко всхлипнула. Скопцов пока что не видел в сказанном какого-либо криминала. Тайга есть тайга. В ней легко может заблудиться и сгинуть без следа даже самый опытный человек.

– Его нашли через пять дней. Труп... – продолжала женщина. – Голова разбита... Говорят, с обрыва сорвался... Вместе с мотоциклом...

Все ясно. Несчастный случай. Не повезло Вальке, что скажешь.

– А в ту же ночь – я у родителей была – нашу квартиру взломали и все Валины бумаги унесли.

А вот это уже серьезно! Зачем кому-то рабочие записи журналиста? Уничтожить компромат? Что же это за компромат, на кого?

– Что за тему он разрабатывал в последнее время? – решил Скопцов немного подстегнуть, поторопить женщину. – Кому мог перебежать дорогу?

– Нашим, местным. Это страшные люди, Вася! – голос Лизы внезапно окреп. – Очень страшные! Для них человеческая жизнь гроша ломаного не стоит! Убить человека – что таракана раздавить!

– Подожди, Лиза! – остановил Скопцов расходившуюся женщину. – Ты в милицию обращалась? Рассказывала там о своих подозрениях?

– Они сами милиция... – безнадежно взмахнув ладошкой, ответила Лиза. Это уже было похоже на паранойю, на манию преследования.