– Это их мир, Совел, – напомнил геологу Флинкс. – Они прекрасно знают, по какой дороге надо идти. Мы здесь не заблудимся. Сумакреа найдут нас по эмоциям.

– Мы поднимаемся к поверхности, – впервые голос Клэрити прозвучал радостно. – Они действительно знают дорогу.

– Мы еще не пришли, барышня, – транксы по натуре отличались осмотрительностью. – Я бы не советовал проявлять чрезмерный энтузиазм.

– Чем меньше мы будем производить шума, тем лучше, – Флинкс говорил исключительно шепотом. – Кто знает, а вдруг здесь есть уши не менее чувствительные, чем у сумакреа. У их хозяев могут оказаться не столь мирные намерения к нам.

Клэрити тут же перешла на шепот, хотя и не могла до конца подавить свое возбуждение. Чем выше они поднимались, тем ближе становился для них свет, а вместе с ним и способность видеть окружающий мир.

Постоянно держа в голове услышанное от Совелману описание главного хранилища, Флинкс пытался объяснить их проводникам, что войти в мир Внешней пещеры следует в строго определенном месте. Но он не был уверен, что ему удалось достаточно конкретно передать детали. Несмотря на полученный навык общения, информация о деталях была намного труднее для выражения, чем самые сложные эмоции.

После нескольких часов упорного подъема они, наконец, ступили на относительно ровную тропу. Воздыхатель призвал сделать передышку. Клэрити и Совелману, не способные разгадывать намерений сумакреа, споткнулись и налетели в темноте друг на друга.

– А что теперь? – спросила Клэрити. Флинкс напрягся, чтобы правильно уловить эмоции их проводников.

– Предостережение. Неуверенность. Смятение и боль.

– Ты хочешь сказать, что он поранил себя?

– Нет. Это эмоциональная боль. Что‑то находящееся поблизости отсюда огорчает их. Вы с Совелману оставайтесь здесь. А я пойду проверю, в чем дело.

Пробравшись наощупь мимо своих товарищей, он медленно двинулся вперед, осторожно ступая и нащупывая путь перед собой.

Если бы им грозила непосредственная опасность, Воздыхатель наверняка бы предостерег его от этой вылазки. Впрочем, это вовсе не значило, что где‑то совсем рядом не было отвесной километровой пропасти. Но иногда отсутствие света из проклятия превращалось в благословение. Опасность, которую не видишь, просто не существует.

Флинкс прикоснулся к Воздыхателю, и тот посторонился. Флинкс осторожно Пробрался наощупь еще немного вперед и вскоре правой ногой коснулся чего‑то мягкого. Он тотчас замер, как вкопанный. Потом, аккуратно переступая, Флинкс двинулся вдоль лежащего тела и, наконец, обошел его. Поначалу он решил, что этот кто‑то весьма крупных размеров, но более тщательное обследование показало, что лежащих было двое.

– Что там? – раздался из темноты из‑за его спины голос Клэрити.

Хотя она была всего в двух шагах позади него, не могла угадать, что происходит.

– Люди. Оба мертвы. Лежат. Уже окоченели. Мужчины. У обоих оружие.

– Кто это? Бандиты или охранники порта?

– Не знаю, – Флинкс нагнулся, и в отсутствии света продолжил обследование руками. – Если не ошибаюсь, у одного из них на голове фонарик. У другого на груди ремнями прикреплены какие‑то линзы. Возможно, тоже светильник.

– А ты попробуй, может быть, они в исправности.

– А чем, по‑твоему, я занимаюсь? – раздраженно ответил Флинкс и через несколько секунд выпрямился. – Бесполезно. Глухой номер. Обе не работают.

– Но если они погибли именно здесь, – задумчиво произнес Совелману, – не исключено, что лампы у них тогда еще работали.