– Десять дублонов, – предложил Трао.

– Двадцать, – возразила Манон.

Капитан кивнул. Манон снова щелкнула пальцами, и ее аллигаторы зарылись обратно в ил. Повинуясь приказу командира, один из солдат Трао снял с плеча ранец, открыл его и, отсчитав золотые монеты, выложил их на стол.

Когда он закончил, Манон сказала:

– Русалка, которую ты ищешь, останавливалась здесь два дня назад. Она направлялась в Темноводье и хотела получить гри гри, чтобы защититься от Оква Нахоло. Я поколдовала для нее, использовала когти совы, зуб белого аллигатора и крик койота, связав их языком водяного щитомордника. Впрочем, ей от этого будет мало толку. Она приплыла сюда больная и полуживая. Сейчас ее косточки уже гниют на дне Темноводья.

Какое то время Трао молчал, переваривая услышанное, потом сказал:

– Видящий камень. Где он?

Манон фыркнула.

– Нет никакого камня, это просто сказочка, но я не мешаю распространению этих слухов. Русалки в здешних краях очинно дикие и ведут себя поспокойнее, ежели думают, что за ними наблюдают.

Трао быстро огляделся, пробормотал сквозь зубы проклятие в адрес забытого богами Темноводья и покинул пещеру.

Манон не двигалась с места, глядя ему вслед, прислушиваясь к крикам солдат и ржанию гиппокампов. Салли и Лафит присоединились к ней, на лицах обоих застыло встревоженное выражение. Когда солдаты, наконец, ускакали, Манон протяжно, хрипло выдохнула.

Эсме, широко шагая, так что длинные юбки ее заколыхались, подошла к Манон и дернула ее за ухо.

– Ты врешь, Манон Лаво! Та русалка вовсе не в Темноводье. Что ей там делать, там же нет ни одного Оква Нахоло! Она отправилась в Паучью Берлогу, и тебе об этом известно!

Манон лишь передернула плечами, потом повернулась к Салли и спросила:

– Он у тебя? В целости и сохранности?

Салли кивнула, сунула руку за пазуху и вытащила редкой красоты гранат. Камень был размером со змеиную голову и такой темный, что казался черным.

Манон взяла камень, пропела заклинание оккула, и через несколько секунд в его темно красных глубинах появилось изображение русалочки в серебристых очках и платье цвета фуксии. Манон сразу поняла, что русалочка напугана, но старается этого не показывать. Это была Ава, и она уже добралась до Паучьей Берлоги. Манон не знала, плакать ей или смеяться.

– Сколько же мороки от этой русалки, – недовольно пробурчал Лафит, нервно потирая руки. – Я ведь говорил, что она приведет к твоим дверям типов вроде этого Трао. На этот раз ты его одурачила, но что, если он вернется?

Ответа на этот вопрос у Манон не было.

Ава Коражозо в сопровождении рычащей пираньи появилась у дверей Манон пять дней назад. Очень худая, трясущаяся в лихорадке, она тем не менее не просила ни еды, ни лекарств. Вместо этого она протянула несколько монет – всё, что у нее было, – и попросила колдунью поворожить, дабы защититься от Оква Нахоло.

– Оква? – переспросила Манон, смерив русалочку неодобрительным взглядом. – Из за этих жуткий монстров тебе стоит беспокоиться в последнюю очередь! Оставь себе эти гроши и купи на них еды!

Она хотела было захлопнуть дверь, но Ава вцепилась в закрывающуюся створку.

– Прошу вас, – взмолилась она. – Все в топях говорят, что вы самая могущественная волшебница в округе.

– И все правы, да только нет такого колдовства, которое уберегло бы тебя от Оква. Стоит лишь раз взглянуть на них, и твое сердце навеки замрет.

– Только не мое. Я не могу их видеть. Я слепая, – возразила Ава, опуская очки.

– Действительно, ma chère, действительно, – проговорила Манон несколько смягчившимся тоном. – Скажи ка, с чего это тебе вздумалось лезть прямо в пасть к Оква?

– Была бы моя воля, не полезла бы, – вздохнула Ава.