Ужасная цель всех этих слухов и нашёптываний была совершенно ясна. Народ, подавленный неуспехами на фронте, огромными потерями родных и близких людей и растущей материальной нуждой, был склонен к поискам причин своих несчастий. Народ предполагал, что кто-нибудь, где-то там, виноват во всём этом; кто-нибудь, где-то там, распоряжался неправильно его судьбой и, не получая сверху ни ответа, ни объяснения своих сомнений, стал прислушиваться к международным суфлёрам, ловко переплетавшим действительность с бессовестной ложью.

Подпольная анонимная сила бросила народные массы перед самой войной, когда жутко встал вопрос, быть или не быть бессмысленной мировой бойне, на улицы и площади русских городов. Она направила эти массы с портретами царя в руках пред царский дворец, задала им тон, чтобы те пели «Боже, царя храни!» и кричали: «Да здравствует война!» Она годами по плану готовила массы к запроектированной ею войне, годами писала в своей печати и говорила устами своих русских единомышленников о славянофильстве и о «славянских ручьях в русское море». И, наконец, в самый решительный момент она мастерски разыграла в русском парламенте, — Государственной думе, через своих русских говорунов Милюковых, Гучковых, Черновых и многих, очень многих на улице и в печати, предательскую сцену непоколебимого единства русского народа в случае войны. Анонимная сила убедила всех, объединила всех, принудила царя и «сделала» свою войну с тем, чтобы сразу после её начала повернуть острие копья и против царя, и против народа. Ещё до войны, в сентябре 1910 года, съехался со всего мира в Копенгаген большой конгресс 2-го социалистического рабочего Интернационала. В зале Одд Феллов Иаласта собралось множество мировых братьев, представителей великих лож всех стран мира. Между другими были тут такие имена, как: Эберт, Шайдеман, Ульянов, Бронштейн, Вандервельде, Жорес, Брантинг Адольф Хоффман, д-р Франк, д-р Давид, д-р Зюдекум, Карл Каутский, Штадхаген, Роза Люксембург, Либкнехт Клара Цеткин и многие другие мировые братья. Эти люди и считали себя выразителями интересов рабочих. Брат Бриан не появился на конгрессе, так как занимал в это время пост президента министров Франции. В своём письме к конгрессу он обещал, как шеф французского правительства, делать всё, чтобы помогать развитию «социализма». Конгресс недвусмысленно занялся вопросами поведения своих революционных авангардов в Германии, Австро-Венгрии, России и Турции во время войны. Конгресс решил установить, в случае неминуемой войны для всех рабочих партий этих воюющих стран совместное сотрудничество и стремиться изо всех сил к тому, чтобы использовать политический и экономический кризис, который грядущая война неминуемо вызовет в тылу именованных стран. Было поставлено делать всё возможное для того, чтобы вызвать возмущение народных масс и ускорить устранение в этих странах существующих монархических правительств.

Зная об этом, легко отгадать, кто такие были суфлёры, которые так назойливо, не давая передышки, засыпали русский народ состряпанными ими слухами.

На следующее утро после свадьбы в Озерове было тихо. Многие гости из окольных мест сразу разъехались, по домам, а приезжие издалека спали теперь крепким сном. Андрей Иванович поднялся по привычке рано. Он отправился на верхнее озеро, на пляж, чтобы освежиться в его прозрачной воде. Переплыв озеро на другую сторону, он улёгся на траве, чтобы отдышаться. Он думал о новостях, о которых ему коротко рассказал муж сестры Наталии, приехавший из Петрограда, Рамсин.

Андрей Иванович чувствовал уже давно, что на Россию надвигаются мрачные тучи, что эти тучи заволокли уже все горизонты кругом, что каждую минуту можно ожидать первого оглушительного удара грома. О подрывной работе анонимных врагов он знал давно. Он наблюдал за ней постоянно, хотя противопоставить ей ничего не мог. Разрушительной работе врагов помогало всё. Казалось, что сам Бог восстал против России и её народа, отступил от них, отняв у них дух и дерзновение.