— Маттиас, тот немец. Все потом, потом, мы сейчас встречаемся с ним на завтраке. Мы в гостинице.

— В гостинице?! Ну и ну! Задержись на секундочку, расскажи…

— Все потом. Я немного волнуюсь. Мне как-то надо ему объяснить: то, что между нами было, — это только один раз и больше не повторится. Отношения мне не нужны.

В телефоне послышался ехидный смех.

— Ну ты даешь! Ты смотришь с дочкой телепузиков и по ним изучаешь жизнь? Много ли ты встречала одиноких мужчин его возраста, страстно желающих длительных отношений? Расслабься, детка, по этому поводу можешь не беспокоиться.

Тора слегка рассердилась на подругу. Вообще-то она думала, что Лаувейя за нее порадуется. До того как уйти на завтрак, Тора немного примяла постель — пусть персонал отеля не гадает, где она провела ночь, а то еще примут за одну «из этих»!

Маттиас сидел у окна за столиком на двоих и пил кофе. Тора отметила, что он очень привлекателен, хотя раньше себе в этом не признавалась. Ей всегда нравились грубоватые черты в мужских лицах: волевой подбородок, крупные зубы, четко очерченные скулы и глубоко посаженные глаза. Без сомнения, в ней играла кровь доисторических предков, и на генетическом уровне Тора тяготела к внешности, которая предполагала стойкость и решительность, — к внешности превосходного охотника.

— Сейчас поем, и мне станет лучше, — сказала она, чтобы сломать неловкость.

Маттиас налил ей кофе.

— Ты забыла в моей комнате носок. Как ни странно, он не шерстяной.

Ничто в их поведении не намекало на произошедшее, разве что Маттиас прикрыл ладонью руку Торы и заговорщически подмигнул. Она ему улыбнулась, но промолчала. Он быстро убрал руку и продолжил завтракать. Поев, они разошлись по своим комнатам — собираться.

Когда Тора стояла у стойки администратора и ждала Маттиаса, зазвонил ее телефон. Это Гильфи. Знал бы он, что выделывала его мамочка прошлой ночью.

— Здравствуй, сынок, — сказала она, стараясь говорить естественно.

— Привет, — сказал он грустно и на некоторое время замолк. — Ну, я насчет того, что собирался тебе сказать… А ты где?

— Я в отеле «Рангау». У меня тут была кое-какая работа, хоть и выходные. А ты что, уже дома?

— Ага… — Снова пауза. — Ты когда вернешься?

Тора посмотрела на часы. Почти одиннадцать.

— Примерно к часу.

— О’кей. Увидимся.

— А почему ты не у отца? И где Соулей? — быстро спросила Тора, пока Гильфи не выключил телефон.

— Она еще с ним. А я уехал.

— Почему? Вы поссорились?

— Да вроде. Он первый начал.

— То есть? — Тора едва не открыла рот от изумления. Обычно Ханнес мастерски избегал ссор и до сих пор хорошо ладил с сыном, хотя Гильфи и понимал, что его отец не прирожденный артист разговорного жанра.

Мальчик вздохнул.

— Он вел себя так, будто хочет со мной поговорить, ну я и рассказал ему кое-что — думал, поймет… А он вдруг психанул и стал кричать. Зачем мне его кульбиты: сначала просит, чтобы я с ним поделился, а потом орет… Я не стал все это выслушивать. Я думал, он поймет…

Мысли Торы бурлили. Наверняка Гильфи, описывая поведение отца, сильно преувеличивал. Но что же произошло на самом деле? Она пожалела, что убедила Ханнеса поговорить с мальчиком, — похоже, он все испортил.

— Гильфи, из-за чего отец так взбесился? Из-за того же, о чем ты хотел поговорить со мной?

— Ага. — Дальнейшего объяснения не последовало. Что ж, остается только ждать, пока они увидятся; тогда она все наконец выяснит.