– Рой, мне пятьдесят шесть лет.

– И вы в лучшей форме, чем все остальные, – отозвался он, указывая на файлы, зависшие перед ней. – Не говоря уже о том, что никто не знает «Орион» лучше вас.

– Не знаю… Я не… Послушайте, достаточно того, что в прошлый раз вы выбрали командиром «Ориона-6» меня… Женщину! СМИ вовсю по этому поводу порезвились. Еще до отлета в моих соцсетях был сплошной праздник ненависти. Когда полет оказался неудачным, мне пришлось удалить все свои аккаунты.

– Помню. Видел несколько постов насчет женщин за рулем, – напряженно бросил Макаллистер.

– А угрозы убить меня видели?

И это было еще не самое плохое. Ей не хотелось ему рассказывать – даже сейчас – о троллях, которые со смаком перечисляли все, что собираются с ней сделать. По их словам, она этого заслуживала.

Макаллистер был неприятно поражен, но все-таки покачал головой.

– Меня не интересуют эти невежественные дурни, – сказал он. – И мне неважно, женщина вы или мужчина, черная или белая. И ваш возраст мне неважен. Вы все равно лучшая из всех астронавтов, которых я готовил.

Дженсен потерла лоб.

– Рой, что вы делаете?.. Чего вы от меня хотите?

– Я хочу узнать, выстояли ли вы, Салли. Остались ли тем астронавтом, которого я выбрал, чтобы он стал первым человеком, высадившимся на Марсе. Я считаю, что да, но вы-то должны знать точно. Если вы сейчас скажете мне, что не справитесь в этим… ну что ж. Я найду кого-то еще. Где-нибудь… Но если вы согласитесь, вы вернетесь в космос.

У Дженсен тряслись руки. Она ничего не могла с этим поделать. Макаллистер давал ей второй шанс. Возможность оправдаться, доказать, что она и правда именно такой астронавт, каким он ее считает… Ну или – шанс вновь облажаться и показать всем, кто она на самом деле.

– Что вы скажете, Салли? Мне нужен ответ прямо сейчас.

Сближение

РОЙ МАКАЛЛИСТЕР. «Орион-7» стартовал чудесным ясным сентябрьским днем на ракете-носителе СЛС-Блок 2, с площадки военной авиационной базы в Ванденберге. На запуске я лично взял на себя командование и одновременно выполнял роль диспетчера – единственного голоса, который астронавты будут слышать с Земли. Запуск прошел штатно. Первая и вторая ступени отделились легко, проблем с выходом на орбиту не возникло. Нам надо было, чтобы все прошло безупречно. У НАСА еще никогда не было столь важного полета. Нет. Не у НАСА. У человечества.

Вид Земли из космоса превосходил любую виртуальную эмуляцию в инфоленте, из тех, что приходилось испытать Парминдер Рао. Что-то постоянно менялось: тени облаков, с безупречной медлительностью плывущие по Альпам. Реки и озера, внезапно освещенные Солнцем – ослепительные вспышки света. Сияющие паутины больших городов на ночной стороне. Рао задержалась в обсерватории – небольшом фонаре из поликарбонатных окон, укрепленных на металлической раме в передней части «Ориона-7». Пока обсерватория все еще была повернута в сторону дома – и астробиолог наслаждалась видами. Она ахнула. Над Австралией пронесся метеор – идеально прямая черточка света, растаявшая прямо на глазах доктора Рао.

«Боже, какая красота!» – подумала она.

А потом картинка глюкнула и по поверхности планеты рассыпался ворох пикселей, все испортив. Напомнив ей, что изображение не настоящее. Рао подняла руку и прикоснулась к устройству, закрепленному у нее на скулах, – двум пластиковым кружочкам.