Морс приехал сразу после полиции и скорой помощи. Морсу позвонил инспектор Белл по просьбе самого Кротера. Оба инспектора уже неоднократно встречались до этого. Врач скорой увёл Бернарда из кухни в гостиную. Там он сидел, уткнувшись лицом в руки. Казалось, он не понимает, что происходит, но когда в комнату вошёл Морс, Бернард очнулся.

— Здравствуйте, инспектор.

Морс положил руку на плечо Кротера, но не смог найти утешительных слов. Чем тут утешишь?

— Она оставила — вот, инспектор, — Бернард полез в нагрудный карман и вынул заклеенный конверт.

— Это вам адресовано лично, а не мне, — тихо сказал Морс.

— Знаю, но хочу, чтобы вы прочли. Сам не могу, — он снова уткнул лицо в руки и тихо зарыдал.

Морс вопросительно взглянул на коллегу-инспектора. Белл утвердительно кивнул — и Морс аккуратно вскрыл конверт.

Дорогой Бернард,

Если ты читаешь это письмо, меня уже нет. Знаю, что тяжко для тебя и детей — одно это и удерживало меня раньше. Но больше так жить я не могу. Мне трудно объяснить, но я хочу, чтобы ты знал, что ты ни в чём не виноват. Я была тебе плохой женой, плохой матерью детям — всё это вместе — хочу мира и покоя: избавиться от всего этого. Больше нет сил терпеть. Понимаю, что эгоистка, что убегаю от всего. Но я с ума сойду, если не убегу. Я обязана исчезнуть — у меня не хватает мужества больше это выносить.

Все квитанции на письменном столе. Все счета оплачены, кроме счёта мистеру Андерсону за обрезку яблонь. Мы должны ему пять фунтов, но я не нашла его адрес.

Сейчас вспоминаю те далёкие времена, когда мы с тобой были так счастливы вместе. Этого никто у нас не отнимет. Заботься о детях. Я сама виновата — не они. Молюсь, чтобы вы не думали обо мне слишком плохо и простили.

Ничего успокаивающего, но Кротеру придётся когда-нибудь прочитать.

— Прочитайте, пожалуйста, сэр.

Бернард прочитал, не выказав никаких эмоций. Его депрессия достигла предела.

— А как же дети? — наконец промолвил он.

— Не беспокойтесь, сэр. Мы обо всём позаботимся, — быстро прозвучал голос полицейского врача. Для врача это была рядовая ситуация, он знал, что делать.

— Послушайте, сэр, вам нужно принять…

— А как же дети?

Он был совершенно разбит, сломлен. Морс оставил его на доктора, а сам вместе с инспектором Беллом отправился в комнату. Там он увидел квитанции, страховки, выплаты по кредитам и тому подобные документы, которые Маргарет аккуратно положила под пресс-папье на столе. Морс ни до чего не дотронулся. Это были бумаги мужа и жены, жены, которая была жива, когда он задавал вопросы Кротеру утром у себя в кабинете.

— Так вы его знаете? — спросил Белл.

— Утром встречались, — сказал Морс. — По поводу убийства в Вудстоке.

— Неужели? — удивился Белл.

— Он подвозил тех девушек.

— Думаете, замешан?

— Не знаю, — сказал Морс.

— И это тоже как-то связано?

— Не знаю.

Скорая всё ещё стояла у дома. Любопытные соседи подглядывали из окон сквозь щёлки в шторах.

В кухне Морс посмотрел на Маргарет Кротер. Он ни разу не видел её раньше, поэтому удивился, насколько она красива. Лет сорока? Волосы с лёгкой проседью, фигура точёная, прекрасные черты лица, теперь уже успевшего посинеть и пожухнуть.

— Нет смысла её тут больше держать, — сказал Белл.

— Смысла нет, — согласился Морс.