Он выпрямился, и девушка подбежала к ним.

— Джордж, Джордж! Я же сто раз тебе говорила: нельзя беседовать с незнакомыми людьми, — сказала она голосом, который выдавал в ней мать, а не старшую сестру, как сначала решил майор.

— Я прошу прощения, — сказал он. — Это моя вина. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз играл в футбол.

— Нечего этой старой корове соваться в чужие дела, — заявила девушка. — Думает, что на ней полицейская форма, а не передник.

Это было сказано с таким расчетом, чтобы продавщица все слышала.

— Очень неудачно вышло, — сказал майор как можно более уклончиво. И подумал, что лучше им с миссис Али поискать другое кафе. Продавщица смотрела на них в упор.

— Часто приходится сталкиваться с невежеством, — тихо сказала миссис Али, строго глядя на девушку. — Мы должны стараться не замечать его, тогда оно и вправду не будет иметь значения.

Майор приготовился услышать оскорбительный ответ, но, к его удивлению, девушка слегка улыбнулась.

— Моя мама всегда так говорит, — сказала она тихо.

— Никто не слушает матерей, — сказала миссис Али с улыбкой. — Пока собственные дети не появятся.

— Пора идти, Джордж. Мы опоздаем к чаю, — сказала девушка сыну. — Попрощайся с этими милыми людьми.

— Меня зовут Джордж, до свиданья, — сообщил мальчик миссис Али.

— Меня зовут миссис Али, приятно познакомиться, — ответила она.

Девушка вздрогнула и более пристально посмотрела на миссис Али. С мгновение она колебалась, как будто хотела что-то сказать, но затем словно решила не вступать в беседу. Она схватила Джорджа за руку и быстро зашагала к выходу из парка.

— Какая порывистая юная дама, — заметил майор. Миссис Али вздохнула.

— Такое желание отстаивать собственную позицию, конечно, похвально, но, боюсь, приносит множество неудобств в повседневной жизни.

Продавщица по-прежнему бормотала что-то про людей, которые считают, что нынче тут все принадлежит им. Майор выпрямился и заговорил самым внушительным своим голосом — таким голосом он наводил порядок в комнате, полной мальчишек.

— Это настоящие кружки или мои глаза подводят меня? — спросил он, указывая тростью на ряд тяжелых глиняных чашек и большой коричневый чайник.

— У меня нет пластиковых стаканчиков, — ответила продавщица, чуть смягчившись. — Чай в них на вкус словно политура.

— Как вы правы, — сказал майор. — Два чая, пожалуйста.

— Лимонный кекс совсем свежий, — сообщила продавщица, разливая по кружкам чай, и, прежде чем майор успел кивнуть, она уже отрезала два куска.

Они пили чай, сидя за металлическим столиком под сенью огромной гортензии, цветы которой уже порыжели. Они молчали, и миссис Али спокойно ела кекс, а не клевала по крошке, как это принято у женщин. Майор смотрел на море и испытывал удовлетворение, о котором уже успел позабыть. Джин с тоником в гольф-клубе с Алексом и остальными не давал того ощущения покоя, какое овладело им сейчас. Его поразила мысль, что зачастую даже в окружении друзей он чувствовал себя одиноким. Он вздохнул, и миссис Али, приняв это за намек, взглянула на него.

— Простите, я не спросила, как у вас дела, — сказала она. — Наверное, нелегко было говорить с поверенным?

— Это надо было сделать, — сказал он. — Но все вечно так запутанно. Люди не всегда оставляют четкие указания, и душеприказчикам приходится во всем разбираться.