— Представьтесь, пожалуйста.

— Ульрих… э-э, — на ум вдруг пришла хорошая мысль. — Ульрих-моллюскор.

— Господин Джадд в настоящее время…

— Не волнуйтесь, мне он ответит, — ухмыльнулся Ульрих.

— Хорошо, попробую с ним связаться, — сказала девушка с сомнением.

Что такое моллюскор, инк Департамента не знал, иначе его реализатор-девушка наверняка спросила бы, какое отношение имеет абонент к боевому роботу гиперптеридов.

— Пусть позвонит мне, когда освободится. — Ульрих продиктовал номер мобика, который ему выдали при освобождении, и принялся писать письма другим знакомым, когда-то хорошо знавшим его. Кроме того, он помнил номера мобиков — мобильных вифонов приятелей и собирался обзвонить их всех.

Через час нервное возбуждение схлынуло.

Ульриху удалось дозвониться всего до четырех приятелей. Все они с трудом узнали бывшего ксенолога ИВКа, а узнав, сухо предложили ему больше не звонить. Из молодых и амбициозных молодых людей они превратились в преуспевающих обывателей-юзероидов, не желавших менять свой образ жизни.

Впрочем, Ульрих на них и не рассчитывал. Для исполнения его замыслов достаточно было, чтобы откликнулись Стив Джадд и брат Павла Куличенко (сестра Паши погибла четверть века назад от руки Марты Лярво-Фрейберги) Виктор. Стив вообще был в его команде, а Виктор сочувствовал его тогдашним идеям. А идей у Хорста-младшего и в нынешние времена хватало. Первой среди них стояла идея найти живого моллюскора, подчинить его и устроить зажравшемуся человечеству «Варфоломеевскую ночь».

Мягко заиграла музыка. Ульрих не сразу сообразил, что это в ухе проснулся динамик мобика.

«Включи», — приказал он мысленно.

Над квадратиком инфора, игравшего роль мобильного видео, инка и контрольной системы, возникло лицо мужчины, одутловатое, почти без бровей, с выражением сдержанной ленивой величавости, но с тонкой тенью неуверенности. Лицо принадлежало постаревшему на двадцать пять лет Стиву Джадду.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Потом Стив пробормотал:

— Ты?

Ульрих усмехнулся.

— Привет, директор. Хорошо устроился, а?

Стив облизнул губы, нервно оглянулся, словно боялся, что за ним следят.

— Хотел бы объяснить…

— Давай встретимся, поговорим, вспомним былое, друзей. Есть хорошая идея.

Стив отвел глаза.

— У меня нет времени…

— Да брось ты, психолог, неужели не найдешь пару часов на встречу со старым другом? Мы не виделись четверть века!

— Чего ты хочешь?

— Я же говорю: вспомним всех, с кем были вместе, повеселимся, обсудим одну хорошую идею.

— Извини, я уже давно не ксенолог, не ученый…

— Зато успел стать уважаемым человеком. В шесть вечера, в Берлине, на Мариен-плац, под памятником… черт, забыл, кому там памятник. Ну, неважно. Договорились?

— Нет.

Ульрих перестал улыбаться, всмотрелся в рыхлое лицо бывшего соратника и вдруг понял, что тот его боится. И ни на какое дело не пойдет.

— Нет, значит? А я хотел просто потрепаться, рассказать, как я проводил время. Ладно, извини, что побеспокоил. Если надумаешь поговорить, звони.

Ульрих выключил мобик, посидел в задумчивости перед светящимся виомом инка, сплюнул.

— Вот гнида! Ничего ему не надо! Действительно, хорошо устроился. Интересно, чем его можно… — Он замолчал, подумав, что номер наверняка прослушивается. Подумал: черт с тобой, найду других исполнителей. Но прежде надо избавиться от сопровождения.

Он набрал номер ресепшн-системы гостиницы:

— Прошу прощения, в пакет услуг входит эротическое обслуживание клиента?

— Все варианты на сайте отеля, — ответили ему.