— Кто-то оставил дорожку из камней, а это может прийти в голову только ребёнку!
Ребёнок? Роби увидела, каким взглядом окинул её Крешо: ни с чем не сравнимый взгляд, каким смотрят на придурков, и Роби возненавидела незнакомца всей душой.
— Приветствую тебя, моя госпожа, и прошу сказать, что случилось с вашим живописным поселением и по какой причине ты находишься здесь и с какой целью.
При словах «моя госпожа» Роби молниеносно оглянулась, ожидая увидеть за спиной Тракарну. Когда она удостоверилась, что сзади никого нет и что незнакомец обращался именно к ней, ярость и обида на этого невыносимого шута, который сначала отнял у них надежду на ужин, а затем посмел издеваться над нею, овладели ей. Наклонившись, Роби схватила сломанную палку и решительно показала её незнакомцу:
— Хоть я и меньше тебя, но бью сильнее, — пригрозила она, — и только попробуй ещё раз до неё дотронуться, — добавила девочка, указывая головой в сторону Галы, но не сводя с него глаз.
Незнакомец огорчился. Он лежал на земле, дрожал и тяжело дышал, и Роби с палкой возвышалась над ним.
— Прости меня, я не хотел нарушить ваших обычаев. Э-э-э… превосхо… приду… опять не то…
Брови Роби угрожающе сдвинулись, руки сильнее сжали палку. Незнакомец внезапно посветлел лицом, как человек, который вдруг что-то вспомнил, открыл вышитый бархатный мешочек, висевший у него через плечо, и вытащил деревянную лодочку и маленькую тряпичную куклу с волосами из овечьей шерсти. Пряжу предварительно выкрасили в настое зелёной скорлупы молодого ореха, чтобы волосы куклы стали тёмными и кудрявыми, как у Роби.
— Это твоё, правда? — спросил незнакомец, протягивая игрушки. — Я нашёл их в деревне, в Арстриде, и принёс их тебе.
На этот раз взгляд, брошенный Крешо, был полон насмешливого издевательства. Роби, с одной стороны, желала, чтобы незнакомец исчез, провалился сквозь землю, утоп в болоте, чтоб прилетел дракон и унёс его подальше. Но, с другой стороны, Роби смотрела на свои игрушки и изо всех сил хотела ещё раз подержать их в руках. Ей вспомнился отец, вырезавший из букового полена корпус лодки, и мать, шьющая из куска своего платья одежду для куколки. Игрушки — всё, что осталось ей от родителей.
Она протянула руку и взяла игрушки, не говоря ни слова.
— Что случилось с деревней? — мягко спросил незнакомец.
Роби продолжала сердито на него смотреть, но медленно опустила палку.
— Её разрушили, — быстро проговорила она.
— Почему?
Роби молчала. Ей не хотелось вспоминать. Не хотелось говорить об этом.
— Почему? — повторил незнакомец.
— Э-го-изм, — устало произнесла по слогам Роби.
— И что это значит?
Роби снова промолчала.
— Они не платили налоги, — вмешался Крешо, — не хотели платить налоги, — объяснил он, с нарочитой важностью, как Тракарна, подчёркивая «не хотели».
— Они не могли, — в отчаянии запротестовала Роби, — это невозможно!
Незнакомец задумчиво покачал головой и вновь обратился к Роби:
— А жители? Они живы?
Роби кивнула.
— И где они? — не сдавался незнакомец.
— Они сбежали по ту сторону Чёрных гор, за водопад, теперь они живут на берегу моря — это ни для кого не секрет, в том числе и для солдат. Но воины не пытались преследовать беженцев, потому что слишком боялись водопада.
— Знаешь ли ты мужчину по имени Монсер и женщину по имени Сайра? — спросил незнакомец.
Молчание.
— Знаешь ли ты Монсера и Сайру? — повторил незнакомец. |