|
— Уверен, что все слыхали об этом остряке-самоучке. «Эти двое тупы, — подумал Артемис. — Они тупицы и слишком много болтают. Я должен использовать их слабости». Он попробовал применить хитрость. — Я полагаю, что говорил вам, чтобы вы зачитали свои требования и больше ничего не мололи. Маска Пипа изобразила смущение. — Ты говорил нам? Артемис добавил в голос жесткости: — Мои инструкции, идиоты, были таковы: зачитать требования, выждать положенное время и затем пристрелить пикси. Не помню, чтобы упоминал что-то о переговорах. Маска Пипа нахмурилась. Как мог Артемис Фаул знать инструкции, которые они получили? — Твои инструкции? Мы их от тебя не получали. — В самом деле? Тогда объясните мне, откуда я знаю их до мелочей? Маска Пипа не справилась с гримасами, которые быстро менялись на его лице, и застыла. — Я… э-э… я не… — И скажите, откуда я точно знаю частоту волны, по которой держать связь с вами? — Так ты не на Полис-плаза? — Конечно, нет, идиот. Я в точке встречи и жду Опал. Сердце Артемиса учащенно забилось. Он подождал секунду, давая своему сознанию соединиться с подсознанием и рассказать ему о том, что он распознал на экране. Нечто на заднем плане. Нечто очень знакомое. Стена позади Пипа и Кипа была неопределенного серого цвета. И грубо оштукатурена. Обычная отделка для стен на фермах во всем мире. Похожие стены были и в поместье Фаул. Бу-бум. Это грохотало его сердце. Артемис сосредоточился на стене. Однообразно-серая, за исключением сети разбежавшихся по штукатурке трещинок. Память нарисовала картинку: шестилетний Артемис гуляет с отцом по их поместью. Они проходят мимо стены сарая на верхнем пастбище, юный Артемис показывает на эту стену и говорит: «Видишь, папа? Эти трещины образуют карту Хорватии, которая когда-то входила в состав Римской, Оттоманской и Австро-Венгерской империи Габсбургов. Ты помнишь, что Хорватия объявила о своей независимости от Югославии в тысяча девятьсот девяносто первом году?» Это была она. На стене позади Пипа и Кипа. Карта Хорватии, хотя в свои пятнадцать лет Артемис знал, что сейчас береговая линия побережья Далмации несколько изменилась. «Они в поместье Фаул», — догадался Артемис. Но почему? В памяти всплыли слова доктора Аргона. «Поскольку количество остаточной магической силы здесь зашкаливает. Некогда в поместье Фаул произошло нечто грандиозное — с точки зрения магии». Артемис решил довериться своей интуиции. — Я жду Опал в поместье Фаул, — сказал он. — Так ты тоже в поместье Фаул? — воскликнул Кип. Пип моментально обернулся и выстрелил своему напарнику прямо в сердце. Гнома откинуло назад, на стену, и от удара осыпалось облачко пыли. Струя крови хлынула из отверстия в груди гнома и, слегка пульсируя, стекала по ребрам, напоминая вытекающую из опрокинутой банки краску. Маска на лице Кипа карикатурно изобразила удивление, затем кожа на лице гнома стала остывать, и пиксели маски замерли. Неожиданная смерть потрясла Артемиса, однако припомненные слова Аргона потрясли его еще больше. Итак, он оказался прав дважды: за этим делом стояла Опал, а местом встречи было поместье Фаул. Но почему? Что здесь произошло? — Видишь, что ты наделал, человек? — закричал Пип в камеру. — Если ты, конечно, человек. Если ты действительно Артемис Фаул. Но не важно, что ты мог узнать, все равно теперь поздно. Пип приставил все еще дымящийся ствол автомата к голове Опал, она вздрогнула, когда горячий металл обжег ей кожу, и умоляюще замычала. |
