|
Ты с ним не говорил. А я так да. И в общем-то доверяю тому, что он сказал. – Значит, дьявол коснулся тебя, Бык. И больше на тебя полагаться нельзя. – Строговато, Пастырь. Так что же, ты хочешь выдать Целителя этим тварям? – Что мы знаем о нем и о его связи с ними? Возможно, он убийца. Возможно, эту погибель навлек на нас он. Я помолюсь, потом люди проголосуют. А ты поезжай назад, следи за врагом. – А я, значит, не голосую, Пастырь? – Я подам голос за тебя, Бык. Как я понял, ты против любой… сделки? – Вернее ты сказать не мог бы, будь я проклят! – Я слышу тебя. А теперь отправляйся. Пастырь позвал к себе Нои, и они начали прохаживаться по берегу озера. – Почему эти твари охотятся на вас, менхир? – спросил Пастырь. – Я говорил против царя в храме. Я предупреждал людей о надвигающихся бедствиях. – И потому они считают вас изменником? Неудивительно, менхир Нои. Разве Библия не велит нам почитать власть царей, ибо они помазанники Божьи? – Я не осведомлен в вашей Библии, Пастырь. Я следую Закону Единого. Бог говорил со мной и велел мне пророчествовать. – Будь Он истинно с вами, менхир, то оградил бы вас от бед. А так вы бежали от закона своего царя. Ни один истинный пророк не страшится гнева царей. Илия противостоял Ахаву, Моисей – фараонам, Иисус – римлянам. >– Про Иисуса я не знаю, но я читал в Библии Шэнноу про Моисея, и разве он не бежал в пустыню, прежде чем, вернулся спасти свой народ? – И не стану препираться с вами, менхир. Нынче вечером люди решат вашу судьбу. – Моя судьба в руках Бога, Пастырь. Не в ваших. – Неужто? Но какого Бога? Вы ничего не знаете об Иисусе, Сыне Божьем. Вы не знаете Библии. Так как же вы можете быть Божьим человеком? Ваш обман искусен, но меня вы не провели, ибо Господь наделил меня даром проницательности. Вы не покинете пределов лагеря. Я отдам распоряжение заковать вас в цепи, если вы попытаетесь бежать. Вы поняли? – Понял даже лучше, чем вы полагаете, – ответил Нои. Когда солнце закатилось, Пастырь созвал мужчин и обратился к ним с речью. Но тут в их круг вошла Бет Мак-Адам. – Что вам тут нужно, Бет? – спросил Пастырь. – Я хочу выслушать каждый довод, Пастырь. Как и все женщины тут. Или вы не хотите допустить нас на ваше собрание? – Написано, что женщины должны молчать на собраниях верующих, и вам не подобает подвергать сомнению святой закон. – Я не подвергаю сомнению святой закон, чем бы, во имя дьявола, он ни был. Но две трети людей в лагере – женщины, и нам есть что сказать. Никто не живет за меня моей жизнью и не принимает решений за меня. А души тех мужчин, которые покусятся на это, я отправлю в ад. Сейчас вы решаете судьбу моего друга, и, клянусь Богом, я приму в этом участие. Мы все его примем. Женщины толпой вошли в круг, и вперед выступила Марта. В сгущающихся сумерках ее волосы отливали серебром. – Вас не было в караване, Пастырь, – сказала она, – когда менхир Нои исцелил там всех. У него был Камень Даниила, а кому не известно, какую цену можно за него взять? Менхир Нои мог бы разбогатеть, этот Камень мог бы подарить ему беспечную жизнь. Но он истратил всю его силу на людей, которых никогда прежде не видел. Не по-христиански будет выдать его убийцам. – Довольно! – загремел Пастырь. – Призываю мужчин проголосовать. Нет сомнений, что Дьявол, Сатана вновь оплел сердце Женщины, как в тот злополучный день, когда Мужчина был изгнан из земного Рая. Голосуйте, говорю вам! – Нет, Пастырь, – начал Джозия Брум, вставая и откашливаясь. – Не думаю, что нам следует голосовать. |
