Незаметно у дочки подошло время всяких женских дел, прокладок и циклов, и он попросил одну из теток обстоятельно поговорить с ней на эту тему.

Тетка заперлась с Галиной в комнате, а через час вышла из нее с изменившимся лицом.

— Ну, объяснила? — встревоженно спросил Харитонов, который все никак не мог поверить, что его дочь, вся сотканная из пуха и перьев, должна теперь жить непростой женской жизнью.

— Объяснила? — мотнула удивленно головой тетка. — Это она мне все объяснила да растолковала. Я ничего такого раньше и не знала! Это надо же, сколько лет прожила темная, как корова!

На этом просветительская работа с дочерью была закончена. Тем более что после убытия потрясенной открытиями тетки, Галина насмешливо сказала: «Пап, не надо заботиться о моем просвещении, ладно? Я уже сама все знаю».

А потом последовал звонок от классной руководительницы, которая попросила зайти в школу. Выглядела она взволнованной, хотя Харитонов ее встревоженности сначала не понял. Подумаешь, Галина в сочинении на тему «Мой любимый герой» написала, что ее героиня — гимназистка Оля Мещерская из рассказа знаменитого русского писателя Ивана Бунина «Легкое дыхание». Что из того? «А вы рассказ-то помните?» — укоризненно спросила учительница. В ответ Харитонову пришлось молоть чепуху про чрезвычайную занятость на работе и рост уровня преступности в связи историческим переломом, который постиг страну.

«Я все понимаю, Алексей Алексеевич, — с грустным сочувствием произнесла учительница. — И про уровень преступности, и исторический перелом. Но рассказ вы все-таки почитайте. И тогда мы с вами вернемся к нашему разговору».

Поздно ночью, Галина уже спала, Харитонов отыскал оставшуюся от жены книгу Бунина, нашел нужный рассказ и погрузился в чтение, хотя его еще ждала куча бумаг, принесенных с работы.

Чтение его увлекло. Тем более что после всего, что он узнал в школе, в молоденькой гимназистке с радостными, поразительно живыми глазами он видел свою ненаглядную Галину. Он с умилением читал про то, как нескладная девочка превращается в прелестную девушку, вызывающую всеобщую любовь и поклонение. Тут он совсем расчувствовался, но рассказ развивался дальше и дошел до места, где юная и прелестная девушка легко и чуть ли не радостно признается своей начальнице, что она давно уже не девочка, а женщина… И виноват в этом друг папы и брат начальницы…

На этом месте ошеломленный Харитонов вынужден был прервать чтение и сходить на кухню попить холодненького чайку.

Дальнейшее чтение привело его в еще большее смятение. Потому что в небесной красоты и чистоты девушку стреляет на вокзале казачий офицер, некрасивый и плебейского вида, которого она, как выясняется, завлекла и с которым стала близка…

Ошеломленный Харитонов читал страницы дневника Оли Мещерской, в которых сама девушка рассказывала о ее совращении «другом папы», с полным ощущением, что он читает дневник своей дочери!

Ужас, охвативший его после чтения бунинского шедевра, не поддавался описанию. Он понимал теперь, почему вдруг учительница захотела с ним поговорить, но и ясно видел, что говорить-то не о чем, потому что сделать он ничего не может.

Утром, когда Галина убежала в школу, он, еще не отошедший от впечатлений от гениального рассказа, забрел зачем-то в ее комнату и обнаружил прямо на столе забытую пачку презервативов и видеокассету. Он сунул ее в видеомагнитофон и нажал кнопку воспроизведения.