— Вы полагаете, что датчане заслуживают такого подарка? — сдержанно спросил судья. В разговор вмешался Доминик:

— Ваша Милость, я согласен, что некоторые действия Ульвхедина заслуживают осуждения. Но он был болен, был в плену проклятья, тяготеющего над многими представителями нашего рода. Он не отвечал за свои поступки. В последний год он сделал все, чтобы искупить свою вину. Теперь мы полностью ему доверяем. Он совершенно неопасен, и в этом большая заслуга моей жены. Было бы несправедливо арестовать его именно сейчас.

— Ничем не могу помочь, — холодно сказал судья. — Долг обязывает меня следить за тем, чтобы преступник был схвачен и понес наказание. И я не могу пренебречь этим долгом только потому, что вы мои друзья.

Воцарилось молчание. В углу зала сидели четыре человека с мрачными лицами. Они то и дело поглядывали на судью. Других посетителей в трактире не было.

— Ступайте наверх и приведите его!

Виллему и Доминик растерялись. Они долго смотрели на судью, все еще не веря, что он говорит серьезно.

— Вы хотите, чтобы я послал за ним своих людей?

— Нет! — быстро сказала Виллему. — Доминик, приведи сюда Ульвхедина.

Доминик ушел. По голосу Виллему он слышал, что она еще не сдалась.

— Ваша Милость, я хочу, чтобы вы знали, что совершаете ошибку, — сказала Виллему, пока они ждали. — Вы мешаете человеку стать хорошим отцом и хорошим гражданином. Элиса потеряет мужа, ребенок — отца. А что выиграете вы, казнив его?

— Долг превыше всего, фру Виллему. У него на совести много тяжких преступлений, и вы хотите, чтобы я отпустил его? Да это же неслыханно!

Судья поднял голову, и на лице у него вдруг появился ужас. Виллему быстро оглянулась.

Мрачная четверка, сидевшая в зале, подошла к ним с тяжелыми пистолетами в руках. Хозяин был на кухне, в зале, кроме них, никого не было.

Молча и привычно разбойники быстро привязали двух солдат, сопровождавших судью, к спинкам их стульев. Судья не смел даже пошевелиться — дуло пистолета было безжалостно направлено на него.

— Доминик! Осторожней!.. — успела крикнуть Виллему, и тут же кто-то зажал ей рот.

На Виллему было платье простолюдинки, и потому с ней не церемонились. Несмотря на сопротивление, ее связали и всунули в рот кляп.

Когда Доминик спускался с лестницы, разбойники уже выволокли судью во двор. Доминик мгновенно все понял.

— Они схватили судью! — крикнул он Ульвхедину. — Я должен бежать туда…

Он не успел договорить, как огромный Ульвхедин пронесся мимо него по лестнице и бросился в дверь. Тем временем разбойники, кинув судью поперек седла, уже скакали прочь.

Ульвхедин, уже без повязки на глазах, тоже вскочил на лошадь.

— Ульвхедин! — крикнул Доминик ему вслед. — Судья хотел арестовать тебя!

В ответ Ульвхедин только махнул рукой и бросился в погоню.

Доминик вбежал в зал и, перерезав веревки, освободил остальных.

— Я ему сказал, что судья хотел арестовать его, — Доминик был растерян, — и что это означает для него смерть. И все-таки он бросился спасать судью! Вот молодец!

— Да он просто сбежал! — сказал один из солдат, потирая рот после кляпа.

Это Доминику в голову не пришло. А ведь верно, теперь у Ульвхедина была возможность бежать!

Виллему дышала с трудом:

— Едем за ними!

— Но разбойники опасны, — предупредил их один из солдат. — Они вооружены.

Другой оттолкнул товарища в сторону и бросился вслед за Виллему и Домиником.

Теперь их было трое.