— Не бойся Олежа. У нас секрет есть. Справимся.

— Но…

— Ты главное делай своё дело, мы своё. Всё, разговор окончен.

— Теперь мы можем обсудить дело с которым пришла я?

— Да, конечно. — Кивнула Соня. — Говори.

— А… — И взглядом показав на Лешего, вдруг осеклась — Леший замер с поднятой рукой и открытым ртом, глаза пустые, бессмысленные.

— Говори. — Соня хихикнула. — Леший на улицу покурить ушёл. — Снова хихикнула.

— Ты неплохо освоилась со своей силой. — Уважительно произнесла Мудрость Клана.

— Гы, а хули там? Как два пальца… — И замолчала, удивлённо вскинув брови — ей вдруг стало не по себе, оттого, что она ругается матом в присутствии Лены. — Во бля… — Пробормотала она растерянно — с ней такое впервые происходило. Впервые с пятого класса средней школы — она тогда учительницу отправила на неприличное место и долго краснела от стыда, поняв, что именно сказала.

И вдруг снова тот же стыд,сильно не по себе становилось от таких открытий.

— Водяры два ведра! — Выдохнул Штык, бросая на стол несколько купюр — спасибо кошельку Сафрона невинно убиенного клыками его.

— Вёдрами не продаём. — Рыкнула полная продавщица преклонных лет. — Ты вон уже ужрался как, глазищи как у вампира. Может сочку лучше возьмёшь или минералочки?

— Нет! — Решительно отмахнулся вампир. — Здоровье дороже — водки давай!

Спустя несколько секунд, на прилавок встала батарея из пяти бутылок. Получив сдачу, Штык рассовал бутылки по карманам, одну распечатал и хлебнул прямо на крыльце магазина.

— Ну вот. — Проговорил он, глядя на этикетку. — Теперь человеком себя чувствую.

— Эй, мужик. — Крикнул кто-то слева, из-за угла магазина. Штык обернулся. Стоит мужичок помятый, лет тридцать, а по лицу все пятьдесят. — Компанию не надо? У нас закусь, у тебя горючее.

— А чё, давай. — Штык свернул в закоулок и обнаружил там ещё одного такого же мужичка. Этот шустро изъял из кармана пластиковые стаканчики и протянул новому знакомому…

— Мы правильно идём, неверный пёс?

— Ты достал уже. — Проворчал в ответ «неверный пёс». — Что ты меня обзываешь?

— Я не обзываю. — Воздев перст указующий к небесам, ответил ему седой мужчина в дублёнке, надетой поверх цветастого тёплого халата. — Аллах запрещает сквернословие. Я лишь озвучиваю Истину.

— Я Арчибальд, а не пёс.

— Веруешь в Аллаха?

— С чего вдруг?

— Неверный! — Довольно улыбаясь в жиденькую седую бороду, заявил Хасан. И вновь воздел перст указующий прицелом в небо. — А как говорят хадисы учеников Пророка, все неверные — псы, ибо подобны они псам. Совокупляются, руководствуясь инстинктом животным, едят, гадят, совершенно бесполезные существа, коим однако, Милостивый Аллах уготовил спасение — даже пёс, милостью его бесконечной, может уверовать и спасти свою душу, от пожирания её Шайтаном.

— Иди ты… — Арчи нахмурился, вспоминая подходящее ругательство на русском.

— Прости его Аллах. — Сказал Хасан, обратив очи к небу. — Он всего лишь неверный пёс, коему не увидеть свет Истины, из той кучи навоза, в коей он обречён барахтаться до конца времён.

— С мысли сбил. — Проворчал Арчи, так и не вспомнив подходящего ругательства.