— Ап. — Сказал человек. Стоит и апает не почтительно, сволочь. Не видит погоны что ли? Как это так на власть смотреть вообще можно? Это что ещё такое? Ну он ему сейчас,а чего этот гражданин высокий такой? — Это,- глаза по полтиннику у него отчего-то,наркоман что ли? — Вам это, помочь может? Плохо стало? Давайте, скорую вызову…

Участковый заподозрил неладное — дома тоже ниже стали. Опустил взгляд. Руки. То его руки, конечно, только, почему-то, земли касаются, хм,и ноги тоже. Колени вот,надо же, на четвереньках стоит. Эко ж он задумался-то как сильно!

— Не надо. — Резко пробасил участковый, принимая вертикальное положение. — Со мной всё в порядке. Линзу я уронил,это такая штука, в глаз ставится. Зрение у меня плохое.

— Аааа,понятно. Ну, я пойду? — Всё равно глаза как фары от волги.

— Вали придурок,то есть, гражданин, вы можете идти.

Как миновал несколько улиц, участковый не запомнил, просто в какой-то момент, вдруг обнаружил, что четушка опустела, а стоит он на Звенигородской, всего в трёх домах от местного притона, различной специализации и профильной направленности — там собирались не только наркоманы с алкашами, но и практически все представители районного дна. Естественно, собирались не чайку с ромашкой попить, а предаться любой форме порока, какая только может прийти в голову человеку. Простые граждане, трудяги и работяги, там не появлялись, однако, их дети, случалось, там возникали. Вот как в прошлом году — затащили туда какую-то малолетку и всей толпой, да дня четыре. Помнится, по шапке ему прилетело, за притон этот. А что он мог сделать? В конце концов! Он участковый, а не оперативник! Наркоманы они злые, бывает с ножами ходют. Что б туда сунуться выручать какую-то идиотку малолетнюю, да совсем без ОМОНа? А если в бок ножом дадут? Воот. Никак он не мог кого-то там выручать,совесть, зачем-то, на последнем издыхании, сделала пируэт и пнула по затылочному отделу сознательной части мозга — когда её второй день насиловали, он ведь заходил туда,плевать ему было. Просто мимо прошёл.

С другой стороны, откуда он знал, что там насилуют хорошего человека? Он ведь спросил у хозяина дома — кто, дескать, у тебя там воет-ноет? А ему и объяснили — шлюху на трассе сняли, а она борзая какая-то оказалась, вот они теперь и развлекаются, шалаву эту, уму-разуму учат.

Кто ж знал что это не шлюха вовсе, а ученица 11-ого класса средней школы, родители коей ещё и ветеранами труда оказались? Уроды ветеранские…

Вот какого хрена они ветераны оказались? Прям как у начальника отдела, что б он гнида сдох,эх, как несправедлива жизнь,Петренко всхлипнул.

Очередное звание, тогда ручкой помахало и исчезло в неизвестном направлении. Теперь до конца дней будет с этими осточертевшими погонами. Он отомстил, конечно — поспособствовал отправке обоих детишек владельца притона в детский дом. А потом пособил и в отправке за решётку их мамаши. Остался хозяин дома совсем один. А что бы знал, сука, чем кулак у власти пахнет! Пригрозил и его самого на нары отправить, ежели не будут товарищу Петренко, оказывать тут, иногда, разные необременительные услуги. Простенькие совсем — водки бесплатно попить, девочку какую подогнать, поприличнее, из наркош посвежее, да помоложе. В общем, ничего особенного или невыполнимого он и не требовал,почему не закрыл этот притон насовсем? А как? Законных методов нет. Только владельца посадить — и что толку? Дом опустеет, тут совсем никакого контроля не будет, только полный хаос и безобразие. К тому же, в качестве извинений, ему подогнали весьма симпатичную птэушницу, едва-едва севшую на иглу — сладкий персик, настоящий цветок с вишенкой,до сих пор аж коленки дрожат при воспоминании о ночке той…

Сейчас птэушница та, уже не шибко красивая, на цветочек совсем не похожа, да и не увидеть её уже — в дурдоме она.