Изменить размер шрифта - +
Сержант, отберите у него оружие, жетон и ключи от сейфа. В подвал его!"

Нет! Нет!! Не‑е‑ет!!! Это неправда, этого просто не может быть... С кем угодно, но только не с ним – капитаном тайной стражи Марандилом, главою умбарской резидентуры!.. Но его уже волокут вниз по крутым выщербленным ступенькам (ему вдруг со странной отчетливостыо припомнилось, что ступенек этих ровно двадцать штук, а на четвертой снизу есть по центру здоровенная выбоина), а потом, в подвале, единым махом вытряхивают из одежды и, голого, подвешивают за связанные большие пальцы на крюк в потолочной балке... И тогда перед ним вновь возникает лицо Мангуста – глаза в глаза:

– Твои шашни с умбарской секретной службой меня сейчас не интересуют. Я хочу знать – кто надоумил тебя навести на нашу группу эльфов, стравив их подполье с тайной стражей Его Величества. На кого ты работаешь в Минас‑Тирите – на людей Арвен? Что им известно о миссии Тангорна?

– Я ничего не знаю, клянусь чем угодно! – хрипит он, корчась от боли в выдернутых суставах и отлично понимая, что это еще пока легкая разминка. – Я не отдавал никаких приказов о похищении этого Альгали – Араван либо рехнулся, либо работал от себя...

– Приступайте, сержант... Так кто велел тебе засветить меня эльфам?..

Они хорошо знают свое дело и очень точно дозируют боль, не давая ему ускользнуть в настоящее беспамятство, и это длится долго, бесконечно долго... А потом все кончилось: милость Валаров воистину беспредельна, и ласковые ладони Вайры подхватывают его, унося в самое надежное из убежищ – в сумрачные покои Мандоса.

...Солнечный луч бил Марандилу прямо в глаза – время близилось к полудню. Он со стоном оторвал тяжеленную – будто и не спал вовсе – голову от свернутого плаща, заменявшего ему подушку, тщетно пытаясь то ли проглотить, то ли выплюнуть крик, что так и застрял в пересохшем горле. Привычно нашарил на полу рядом с диваном недопитую бутылку рома и, выдернув зубами пробку, сделал несколько крупных глотков. Вообще‑то алкоголь ему уже не помогал – чтобы по‑настоящему прийти в себя, требовалось нюхнуть кокнара: страх за эти дни полностью выел резидента изнутри, оставив лишь жалкую сморщенную оболочку. За ворота посольства капитан теперь не выходил вовсе, а спал только днем, не раздеваясь: он отчего‑то убедил себя, будто Мангуст явится за ним именно в полночь – как в преследовавших его кошмарах.

Кошмары эти были затейливы и разнообразны. Мангустова спецкоманда то проскальзывала внутрь его кабинета тенями‑ниньокве, то заявлялась вполне натуральными призраками прямо из глубин большого настенного зеркала кхандской работы (очнувшись в тот раз, он тут же разбил его вдребезги), а то просто вламывалась в дверь, как обычный полицейский наряд – при всех регалиях и документах. Ярче всего ему запомнился тот сон, где на него напали четыре огромных – с кошку размером – нетопыря. Неуязвимо‑верткие, они гоняли капитана по всему ночному зданию и со злобным писком хлестали его по голове своими кожистыми крыльями, норовя добраться до глаз: ладони, которыми он прикрывал лицо, и затылок с шеей были уже изорваны в кровавый фарш их мелкими острыми клыками – и лишь тогда последовала неизменная сюжетная развязка: "Капитан Марандил, именем короля вы арестованы. Сержант, отберите у него оружие, жетон и ключи от сейфа. В подвал его!"

– Господин секретарь! Господин секретарь, очнитесь! – Тут только он сообразил, что проснулся не сам по себе – в дверях кабинета переминается вестовой. – Вас срочно вызывает господин посол.

"Срочно вызывает" – это что‑то новенькое. Получив десять дней назад в утренней почте пакет с показаниями Аравана, Чрезвычайный и полномочный посол Воссоединенного Королевства сэр Элдред потребовал от резидента объяснений: получив же вместо таковых жалобный лепет на тему "я не я и корова не моя", он стал шарахаться от капитана как от зачумленного, демонстративно прервав с ним всякие дела.

Быстрый переход