|
Пятачок перед воротами форта был выхвачен из мрака десятком факелов – их держали составляющие свиту барона всадники в маскировочных плащах Итилиенского полка. Переговоры шли трудно, что называется – колючками вперед: "высокие договаривающиеся стороны" были согласны в том, что следует избежать кровопролития – и только. Друг другу они – вполне обоснованно – не верили ни на ломаный грош ("А что, если я сейчас попросту захвачу вас, барон, и разом решу все мои проблемы?" "Для этого вам придется открыть ворота, капитан. Откройте – и поглядим, чьи лучники круче..."); оба ни на шаг не отступали от предварительных условий. Грагер требовал, чтобы итилиенцев допустили в форт – нести охрану покоев Фарамира. Гепард желал узнать расположение их лесных баз ("Вы, никак, держите меня за идиота, капитан?" "Ну, ведь предлагаете же вы мне добровольно впустить вооруженного противника внутрь крепости..."). Попрепиравшись таким манером минут пятнадцать, они сошлись на том, что Белый отряд запросит инструкций из Минас‑Тирита, а итилиенцы завтра беспрепятственно пропустят гонца; на том и расстались.
Кого как, а Гепарда этот балаган не ввел в заблуждение ни на миг. Едва поднявшись на стену и оценив ситуацию, он обернулся к сопровождавшему его лейтенанту и негромко скомандовал: "Объявить тревогу, только без шума. Всех, кого можно, – во двор. Замрите и ждите лазутчика: сейчас, под прикрытием этой говорильни, кто‑то из Итилиенского полка полезет через стену – надо полагать, через заднюю. Брать только живым: за жмурика – на части разомкну". Он был совершенно прав и ошибся лишь в паре деталей. Лазутчик выбрал не заднюю стену, а переднюю. Он бесшумно закинул на гребень халтурного эмин‑арненского частокола крохотную кошку на невесомой эльфийской веревке (буквально в десятке ярдов от стоявшей у ворот форта кавалькады, там, где ночной мрак, оттесненный в стороны факелами итилиенцев, казался – по контрасту – гуще всего), паучком по паутинке взмыл наверх, а затем дуновением ночного ветерка скользнул во двор едва ли не из‑под самых сапог топтавшихся на стене дозорных: те, никак не ожидая подобной наглости, не сводили глаз – и луков – с ярко подсвеченных людей Грагера. И еще одна неугаданная Гепардом мелочь: человек, пытающийся сейчас вызволить принца (экспромт, рожденный меньше часа назад безнадежностью и отчаянием), был не из Итилиенского полка, а из другого. Из Кирит‑Унгольского. ...Надобно заметить, что полковая принадлежность сержанта Цэрлэга послужила в Дроздиных выселках предметом для весьма бурной дискуссии – как по сути, так и по форме. "У вас совсем крыша уехала, друг мой? – такова (или почти такова) была первая реакция Грагера, когда Тангорн вдруг предложил использовать для проникновения в Эмин‑Арнен не одного из итилиенских рейнджеров, как они решили поначалу, а "заезжего профессионала" из Мордора. – Орк есть орк, и вверять ему жизнь принца!.. Конечно, соблазнительно, что он ориентируется во внутренних помещениях форта – это еще с той поры, как они тут квартировали, да? – и к тому же умеет работать с замками... Но все же, черт побери, барон, – своими руками вводить в покои принца вооруженного мордорца..." "Я ручаюсь за этих ребят головой, – терпеливо объяснял Тангорн. – Хоть я и не вправе рассказать тебе об их миссии, но поверь: случилось так, что все мы – по крайней мере сейчас – сражаемся в одной команде против общего врага, и они не меньше нашего заинтересованы вырвать Фарамира из лап Белого отряда". Впрочем, работа в разведке давно уже приучила Грагера к тому, что временное совпадение интересов рождает порою совершенно фантастические альянсы, а на вчерашнего врага сплошь и рядом можно полагаться крепче, чем на иного друга‑приятеля. Кончилось тем, что он взял всю ответственность на себя и формально зачислил Цэрлэга – "на время проведения рейда в форт Эмин‑Арнен" – в состав Итилиенского полка и вручил орокуэну соответствующую бумажку – на случай, если тот попадется в плен к Белым. |
