— Мередит Роман?

Улыбка исчезла так же быстро, как появилась.

— Меня зовут по-другому, — сухо произнесла она. — Похоже, вы ошиблись домом.

Она шагнула вперед, чтобы закрыть дверь, но Босх придержал створку и не позволил ей это сделать. Он старался не напугать ее, но это ему не удалось, и в глазах ее полыхнула паника.

— Меня зовут Гарри Босх, — быстро сказал он.

Она замерла, словно обратившись в соляной столп, и всмотрелась в его лицо. Он заметил, как паника в ее глазах уступает место узнаванию и нахлынувшим, как слезы, воспоминаниям. Через секунду она заулыбалась снова:

— Гарри? Малютка Гарри?

Он согласно кивнул.

— Иди сюда, дорогуша. — Она заключила его в объятия и горячо зашептала на ухо: — Я так рада видеть тебя после всех этих лет… Да позволь же наконец тебя рассмотреть!

Она отстранилась и окинула его взглядом с головы до ног. Глаза у нее были живыми и искренними. Босх испытал теплое чувство, смешанное с печалью. Не надо было так долго тянуть. Ему давно уже следовало к ней приехать — и по другой, нежели сегодня, причине.

— Заходи же, Гарри, заходи.

Босх вошел в хорошо обставленную гостиную. Полы здесь были из красного дуба, а гладко оштукатуренные стены поражали белизной. Белоснежная мебель из ротанга прекрасно гармонировала со стенами. Комната была радостной и светлой, но Босх знал, что его визит несет с собой печаль и мрак.

— Значит, ты больше не Мередит?

— Да, Гарри, меня давно уже так не зовут.

— Как же прикажешь тебя называть?

— Нынче меня зовут Кэтрин. Кэтрин Регистер. Почти что «регистр», но муж не любил, когда я проглатывала второе «е». Считал, что его надо произносить более явственно. Он, знаешь ли, был у меня такой умный…

— Был?

— Присядь, Гарри, и поплачь со мной. Да, был. Отошел в лучший мир пять лет назад в День благодарения.

Босх присел на диванчик, а женщина опустилась на стул у стеклянного кофейного столика.

— Мне очень жаль. Прости…

— Все нормально. Ты же не знал… Кроме того, ты вообще никогда не видел моего мужа. Между тем за время совместной жизни с этим человеком я стала птицей совсем другого полета. Принести тебе что-нибудь? Кофе или, быть может, кое-что покрепче?

Он вдруг подумал, что женщина послала ему рождественскую открытку вскоре после смерти мужа, и снова испытал чувство вины — за то, что ей не ответил.

— Гарри?

— Нет, спасибо, мне ничего не надо… Скажи, ты хочешь, чтобы я называл тебя новым именем?

Ситуация показалась ей забавной, и она расхохоталась. Через мгновение Босх к ней присоединился.

— Ты, черт возьми, можешь звать меня как вздумается. — Она снова залилась девичьим, слегка визгливым смехом, который он так хорошо помнил. — Ужасно рада тебя видеть. Ты стал такой, такой…

— Взрослый коп?

Она опять закатилась смехом:

— Вот уж точно. Между прочим, я знала, что ты работаешь в полиции. Не раз встречала твое имя в газетах.

— Я знал, что ты знаешь. Получил твою рождественскую открытку, которую ты отправила на адрес нашего подразделения. Ты, наверное, послала ее после смерти мужа? Извини, что я не ответил и не заехал. А ведь должен был.

— Да ладно тебе, Гарри. Разве я не понимаю, что ты занят важными делами, карьерой, службой?.. Но я рада, что ты получил мою открытку. Кстати, у тебя есть семья?

— Нет. А у тебя? Дети, хочу я сказать…

— Нет, детьми я так и не обзавелась… Но неужели у тебя даже жены нет? У такого-то симпатичного парня?

— Говорю же тебе — нет.