— Извини, — быстро сказала она. — В любом случае я не знаю, где теперь Монти Ким. И про Конклина ничего не знаю. Это, видишь ли, было до меня, в другую эпоху. А он выиграл тогда выборы?
— Выиграл. Помнится, он отработал в этой должности два срока, а потом вроде как стал генеральным прокурором или еще кем-то. Я точно не знаю, потому что меня тогда здесь не было.
— По-моему, ты сказал, что прожил здесь всю свою жизнь.
— Уезжал ненадолго.
— Во Вьетнам, да?
— Совершенно верно.
— Да, там побывали многие парни твоего возраста. Вероятно, то еще было путешествие. Вы по этой причине все потом копами заделались? Чтобы можно было по-прежнему носить при себе оружие?
— Вроде того.
— Как бы то ни было, но если Конклин еще жив, то, несомненно, превратился в старую развалину. Но Миттель здесь, в городе. Да ты и сам это знаешь. Очень может быть, что сейчас он сидит в одном из этих закутков и обедает за счет мэра.
Она улыбнулась, но Босх ее шутку проигнорировал.
— Да, он стал большим человеком. Что, интересно, о нем рассказывают?
— О Миттеле? Ну, не знаю… Много всего. Говорят, у него крупная адвокатская контора в нижней части города и он водит дружбу с губернаторами, сенаторами и другими могущественными людьми. Последнее, что я о нем слышала, — будто он собирается финансировать политический проект Роберта Шеперда.
— Роберта Шеперда? Ты имеешь в виду того компьютерного парня?
— Я бы скорее назвала его компьютерным магнатом. Да ты что — газет не читаешь? Шеперд хочет баллотироваться, но тратить на это свои собственные деньги ему не улыбается. Миттель же занимается сбором средств для создания фонда, который будет финансировать его пробную кампанию.
— Куда же он хочет баллотироваться?
— Господи, Босх! Положим, газет ты не читаешь, но телевизор-то наверняка смотришь?
— В последнее время я был очень занят. Так куда он все-таки хочет баллотироваться?
— Ну, насколько я понимаю, как всякий эго-маньяк, он собирается баллотироваться в президенты. Но в данный момент положил глаз на сенат. Шеперд хочет стать кандидатом от третьей партии. Республиканцы для него, видите ли, слишком «правые», а демократы — слишком «левые». А вот он, Шеперд, стоит точно посередине. И насколько я понимаю, если кто-нибудь и в состоянии собрать для него деньги, чтобы он мог исполнить танец кандидата от третьей партии, — так это Миттель.
— Итак, Миттель хочет создавать президентов.
— Типа того. Но какого черта ты меня о нем выспрашиваешь? Я — уголовный репортер, ты — полицейский. Какое отношение к нам может иметь упоминающийся в этой заметке Гордон Миттель?
Она ткнула пальцем в фотокопию статьи, которую все еще держал в руках Босх, и тот понял, что, возможно, задал слишком много вопросов.
— Просто пытаюсь понять, что к чему, — уклончиво ответил он. — Как ты совершенно справедливо заметила, газет я не читаю.
— Тебе и не надо читать никаких газет, кроме «Таймс», — засмеялась она. — Если я застану тебя за чтением «Дейли ньюс» или, того хуже, за беседой с каким-нибудь репортером из этой паршивой газетенки, то не знаю, что с тобой сделаю.
— Обольешь меня презрением, да?
— Непременно…
Он почувствовал, что ему удалось отвлечь ее от подозрений. Помахав у нее перед носом фотокопией, он спросил:
— Продолжения не последовало? Полиция так никого и не поймала?
— Полагаю, что нет. |