Слуги, встретившие его у входа, в полном молчании проводили капитана гвардейцев в подчеркнуто скромные покои аятоллы.

- Салам, - проговорил Рашид Шираз, почтительно приложив ладонь к сердцу и склонив голову в традиционном приветствии.

Великий аятолла восседал на ковре в пустынном зале. На голове его красовался тяжелый черный тюрбан, означавший, что этот человек является прямым потомком пророка. Приподняв руку, аятолла приветствовал гостя легким, почти незаметным движением. Генерал, стоявший в стороне, лишь окинул Рашида неодобрительным взглядом. Считавшееся железным сердце капитана гвардейцев затрепетало.

- Салам алейхем, - едва слышно проговорил аятолла.

- Да продлит Аллах дни вашей жизни! - подобострастно откликнулся Рашид Шираз.

- И вашей тоже, - сказал генерал, однако в его взгляде читалось едва скрываемое презрение.

В затянувшейся паузе Рашид Шираз переводил взгляд с одного своего собеседника на другого. Великий аятолла выглядел в точности как на портрете - казалось, перед ним сама святость, - однако Рашид знал, что муллы, которых долгое время притесняли при последнем шахе, так же как и при его отце, ожесточились и в их груди не осталось ни капли жалости. В народе говорили, что бороды этих людей окрашены кровью их жертв. Рашид, который не испытывал особой привязанности к их религиозным убеждениям, точно так же, как и к западной вере, не принимал этих слов буквально, однако ему было отлично известно, что сотни тысяч иранских матерей ходили в глубоком трауре, так как муллы предпочли посылать их детей на верную гибель, не подписывая мирного договора даже тогда, когда война с Ираком была фактически проиграна. Тем временем благодаря их безрассудству в стране началось брожение, и антиправительственная Армия национального освобождения, которая раньше вызывала у властей лишь пренебрежительную усмешку, сменила иракцев, и с ней не так-то легко было справиться. Тем не менее религиозные деятели продолжали произносить пламенные речи и призывали солдат продолжать борьбу.

Даже Рашид Шираз успел уже устать от этого, однако, пока его самого не отправляли на фронт, предпочитал держать свое мнение при себе.

- Это ты раскрыл грязный заговор, направленный Западом против нас? негромко спросил наконец аятолла. Слова скатывались по его острой бородке словно муравьи, неспешно снующие по стволу трухлявого дерева.

- Да, о Имам, - подтвердил Рашид.

- Мы допросили этого христианского приспешника, и он рассказал, что за этим нападением стоит очень влиятельный человек, глава всех почитателей Христа в Америке.

- Смерть всем приспешникам христианства! - автоматически выкрикнул Рашид Шираз, но осекся, поймав на себе взгляд генерала, который явно предпочитал, чтобы капитан умерил свой верноподданнический пыл.

- Неверного, о котором я говорю, зовут преподобный Элдон Слаггард, монотонно продолжал аятолла. - Титул "преподобный" считается в Америке знаком праведности, но нам отлично известно, насколько нечестивы все тамошние люди.

- Этот человек должен понести суровое наказание, - негромко, но твердо проговорил Рашид Шираз.

Генерал Мефки согласно кивнул, и Рашид бросил на него осторожный взгляд - к счастью, беседа развивалась не в том направлении, которого он так опасался. Возможно, ему ничего не угрожает. Однако он не преминул отметить про себя, насколько раскормленным кажется генерал. Судя по всему, он служил в армии еще при шахе и, вполне вероятно, просто затаил свои прозападные настроения. Рашид подумал, что стоит изучить всю подноготную этого человека - наверняка у него есть свой дом, в котором можно было бы со временем уютно устроиться.

- Очень хорошо, что вы с этим согласны, - напрямую сказал генерал Мефки, - поскольку мы решили, что именно вам и предстоит осуществить акт возмездия.

- Скажите только как, я готов на все!

Генерал с явным удовлетворением принялся подкручивать тонкие усики, и Рашид окончательно убедился, что он из бывших офицеров шаха и скорее всего гомосексуалист.