— Почему бы тебе просто не пройти наверх, дорогая?

А я подожду здесь на тот случай, если вдруг что-то понадобится, — предложила Эстер.

Чувствуя себя слишком разбитой, чтобы спорить с ней. Пенни кивнула, поднялась со стула и медленно вышла из кухни. Мысли ее сейчас занимал только один вопрос: испытывает ли Дэвид в данный момент такие же чувства, что и она.

Спустя час Пенни уже сидела, свернувшись клубочком, в кресле гостиной. Рядом полыхал камин, разожженный Эстер. Хотя Пенни немного успокоилась, лицо еще хранило следы слез, пролитых в одиночестве в спальне. Ее опять знобило, но уже не так сильно, как раньше, а приступ рвоты, казалось, даже прояснил мысли. Осознание того, что самое худшее уже случилось, а значит, закончились изматывающие предчувствия и страх, принесло наконец желанное облегчение.

Услышав, что в гостиную входит Эстер, Пенни подняла голову. В руках старушка несла поднос с пепельницей, бутылкой красного вина и двумя наполненными бокалами.

— Я не буду, — покачала головой Пенни, когда Эстер предложила ей один из бокалов. — А вы пейте.

Поставив поднос на стол и поправив поленья в камине, Эстер уселась в кресло напротив Пенни, которая тем временем смотрела сквозь запотевшие окна на моросящий дождь и думала о том, что Дэвид сейчас садится в самолет, вылетающий из Лондона.

— А почему Уолли сопровождает Дэвида? — поинтересовалась она, как бы проталкивая слова сквозь комок, сдавивший горло.

Эстер, причмокивая, затянулась сигаретой и отхлебнула приличный глоток вина. Вдруг почувствовав, что не желает даже смотреть на нее. Пенни спросила себя: почему, собственно, она находится в обществе этой противной старухи, которую ей в любых других обстоятельствах, возможно, было бы жаль.

— Он должен передать бумаги адвокатам и Стерлингу, — ответила Эстер. — Уверена, когда он вернется, то сам тебе обо всем расскажет.

Пенни кивнула. Тот факт, что Уолли, похоже, не будет предъявлено никакого обвинения, ни с какой стороны не волновал Пенни. Волновал ее только Дэвид. Повернувшись и посмотрев на Эстер, Пенни уже не ощущала гнева. Сочувствие в глазах Эстер показалось ей таким же искренним, как любовь в голосе Дэвида.

— Зачем вы сделали это? — спросила Пенни. — Зачем вы свели меня с Кристианом, зная, как будет страдать Дэвид? Нет, вы, разумеется, этого не знали, да? — Она вздохнула, вспомнив слова Дэвида о том, что Эстер многого не знала.

В глазах Эстер засветилась печаль.

— Только после твоего бегства с Кристианом Дэвид рассказал мне о Габриелле, о Дженни и о том, как Кристиан… — Она замолчала, закусила губу и опустила взгляд на бокал с вином. — Как ужасно Кристиан поступил с Дэвидом, увезя тебя таким образом! — пробормотала Эстер. — Клянусь тебе, дорогая, если бы я знала, что он задумал, я бы тут же остановила его. Я испортила жизни моим мальчикам, потому что мне надо было гораздо внимательнее слушать то, что пытался сказать мне Билли.

Понимаешь, он говорил о Дэвиде. Он пытался говорить мне о Дэвиде, а я думала, что он говорит о Кристиане.

Пенни напряглась, она уже не слушала Эстер. В ее сознании всплыли неясные слова предсказателя, встреченного в Гонконге. Плохое самочувствие, ожидание результатов анализа крови, воспоминания о том, как предсказатель сжал ее пальцы в кулак, — все это сдавило сердце Пенни холодным обручем страха.

Заметив, что Эстер молчит. Пенни спросила:

— Вы можете рассказать, что произошло за эти две недели? И почему Дэвид позвонил мне только в последний момент?

— На самом деле я знаю немногим больше, чем ты. Но не сомневаюсь, Уолли сможет рассказать, когда вернется.

— А когда он вернется?

— Думаю, завтра.