Безрукий сидел за столом вместе со всеми, но жрал только водку — от горя у него пропал аппетит.

— Ну куда он мог деться? — бормотал идиот, подозрительно разглядывая постояльцев и справедливо подозревая их в похищении драгоценного Сидора.

— В Москве были, не могли ничего витаминного купить? — игриво подначивая Магаданшу, говорил кореец. — Чтобы сохранять форму, надо жрать не макароны, а белое мясо или бифштекс с кровью.

— Вот ты у меня кровью блевать будешь!

— Ты, чувырла, хвоста не подымай!

— Заткнитесь оба! — грохнул по столу Эдик. — Малек, ты поел — сходи посмотри, как там эта. Может, ей нужно чего?

— Я схожу, — вскочил Волоха, но Лапшин удержал его за плечо:

— Сядь и нишкни, тебе сказали.

Цой ушел наверх, а Волоха, весь внутренне дрожа от злости, стал следить, сколько пробудет в мансардочке кореец. Тот вернулся очень скоро.

— Спит, — сообщил равнодушно.

Но Волоха уже не верил этой косоглазой морде и думал, что кореец успел положить глаз на его спящую красавицу. Поэтому после ужина он подсел к Цою и, вытащив свою колоду карт, спросил:

— Малек, игра есть?

— Есть!

Они смели все лишнее с низкой кушетки на пол и уселись друг против друга. За час они сожрали по бутылке водяры, и заодно Волоха проиграл корейцу все, что при себе имел. Лапшин только поглядывал в их сторону да бровями играл, но помалкивал.

— Ставлю пушку! — Волоха вытащил из-под подушки пистолет с портупеей. — В обмен на твой.

— Идет! — мотнул головой Малек, осоловевший от водки и фарта. Перекинулись, и Волоха проиграл пистолет.

— Ну? — нетерпеливо дернулся Цой, желая продолжить игру.

Волоха сделал вид, что призадумался, — он был гол как сокол.

— Одолжи тысячу баксов, — предложил он Мальку.

Тот согласился.

— Ты где так арапа заправлять научился? — не выдержал, ухмыльнулся Эдик, прекрасно понимая, что проигрыши Волохи насквозь липовые и что Волоха таким образом только растравляет Малька.

— Нигде, под зелеными елочками, — неохотно процедил Волоха, выбрасывая карту.

Лапшин развернул свой стул к игрокам. Через полчаса уже кореец у него на глазах проигрался в дым, несмотря на усердные подсказки со стороны Эдика.

Малек проиграл и еще остался должен.

Лапшина задело за живое.

— Ну-ка, слиняй, — сказал он корейцу, усаживаясь на его место напротив Волохи и вынимая из внутреннего кармана свою колоду.

— Зарядим старый штос?

— Давай, — вяло кивнул Волоха.

Эдик перетасовал карты и подрезал колоду.

— Штос готов?

За шесть сеансов Волоха обыграл его шесть раз, выцыганив всю наличность. Эдик взъерошился.

— Люська, прими со стола! Пошли на свет, не могу я так играть, скрючившись. Малек, пошли Безрукого за водкой.

— Магазин закрылся.

— Ну к Пелагейке его пошли! Что, сам сообразить не можешь? Играем!

Они пересели с кушетки за стол, под низкий абажур. Посланный к местной знаменитости — Пелагейке — за самогоном, Безрукий возвратился, неся в торбе бутыль мутноватой теплой жидкости. К этому времени Лапшин проиграл золотой браслет и перстень.

— Ставлю «крабы»! — Эдик сорвал с запястья свои часы.