— Аничкин? Владимир Георгиевич?

— Да, — ответил Аничкин, почти физически ощущая на себе взгляд незнакомца.

— Проходи, присаживайся.

Когда Аничкин подошел достаточно близко, сероглазый достал из внутреннего кармана небольшую красную книжку и, на мгновение раскрыв ее перед носом Володи, спрятал обратно. Ни имени, ни фамилии прочитать за это мгновение он не смог. Но — и это было, пожалуй, самое главное — Аничкин успел рассмотреть значок организации, в которой служил незнакомец. Это был треугольный щит с двумя скрещенными мечами за ним.

«Вот здорово!» — пронеслось в голове Аничкина. Любого другого человека охватила бы мелкая дрожь при виде этой эмблемы. Для Володи же это был долгожданный миг. Он не удержался и расплылся в широкой улыбке.

Незнакомца, видимо, озадачила такая реакция на его корочки. Он внимательно посмотрел в глаза Аничкину, но ничего, кроме дружелюбия, в них не увидел.

— Я вижу, мы с тобой достигнем взаимопонимания.

Володя сел на тот самый стул, на котором только что сидел ректор.

— Моя фамилия Белов. Александр Николаевич.

— Очень приятно, — сказал Аничкин абсолютно искренне. Еще бы, ведь перед ним сидел настоящий чекист! Может быть, даже разведчик!

— Я хочу задать тебе несколько вопросов, Аничкин. И очень надеюсь, что ты честно и откровенно ответишь на них.

Володя с готовностью закивал. Этот Белов нравился ему все больше.

— Нехорошо получается, товарищ Аничкин. — Лицо Белова приняло официальное выражение. — Комсомолец, отличник, а интересуешься антисоветской литературой.

С этими словами он вытащил из папки знакомые уже Аничкину «Тайны КГБ».

Вообще-то Володя никогда не сомневался, что органам давно известно, кто, когда и в каком количестве читает самиздатскую литературу, — на то они и органы. И возможность такого разговора предвидел. Поэтому ответ у него был заготовлен заранее:

— Врага нужно знать в лицо, товарищ Белов.

— Похвальное желание. Но, согласись, знать мало, нужно еще искоренять.

Аничкин кивнул.

— Вот ты, например, что сделал для того, чтобы обезвредить человека, который дал тебе эту антисоветчину. — Белов указал на книгу, будто бы боясь до нее дотронуться. — Кстати, как его фамилия?

— Бронштейн, — с готовностью сказал Володя. Ему и в голову не пришло, что он совершает донос. В эту минуту он помогал органам госбезопасности разоблачить врага — не меньше.

— Правильно, — заглянув в какие-то бумаги, произнес Белов, — нам также известно, какую отповедь ты ему дал. Но этого мало. Ты должен был сообщить об этом.

— Я хотел… — Аничкин прижал руки к груди, — но не знал как.

Белов улыбнулся. Такая непосредственность, видимо, его развеселила. Он достал из папки какой-то бланк, заполнил его и протянул Володе:

— Вот. Придешь ко мне послезавтра, в девять утра. Адрес-то, я надеюсь, знаешь?

В этом вопросе содержалась скрытая ирония: вряд ли кому-нибудь в Москве было неизвестно, где находятся два серых, массивных, похожих на волнорезы здания КГБ.

— Да… да, знаю. На площади Дзержинского.

— Добро. Надеюсь, ты понимаешь, что наша встреча должна остаться между нами? Но зайдешь ты не на Дзержинского, а на Сретенку, в городское управление — УКГБ. Бело-голубой такой особнячок. Вот повестка с адресом.

Весь следующий день Аничкин порхал как на крыльях: завтра, завтра наступит тот долгожданный миг, когда он войдет в здание, где по коридорам ходят живые разведчики!

Утром он встал пораньше, тщательно побрился, надел свой лучший костюм и отправился на Сретенку, это оказалось почти рядом.