– Только не добродетель, – возразил Дейн. – Уж это никогда не было нашей сильной стороной. Мы внесли нашу долю праведного лицемерия – в лице моего отца или дедушки Лидии – но давали в каждом поколении, по меньшей мере, одного дьявола.

На этом месте дьяволенок, который вышел из чресл самого Дейна, начал выказывать признаки неугомонности. Девочки пригласили его поиграть с ними и Сьюзен в саду. Тамсин отправилась присмотреть за ними. А уж куда бы она не направлялась, за нею туда же следовал Берти.

– Я совершенно потрясен, – заметил Дейн, когда молодежь ушла. – Никогда не видел, чтобы Сатанинское Отродье продержался так долго, сидя смирно.

– Он пребывал под чарами мастера-рассказчика, – предположил Вир. – Нет ни одного человека, будь то мужчина, женщина или ребенок, кто мог бы противиться этому волшебству.

– Боги, должно быть, наделили тебя талантом сполна, кузина, – сказал Лидии Дейн. – Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь в нашем роду обладал им в такой мере. У нас имеется несколько прекрасно написанных писем в архиве и некоторое число вдохновляющих политических речей. Впрочем, что касается поэзии, которая мне попадалась, то она омерзительна. Но я сроду не наталкивался ни на одного Баллистера, сочинявшего истории с потолка.

– Моя жена ни в грош не ставит этот талант, – заметил Вир. – Она называет «Розу Фив» «сентиментальными помоями» – и это еще самый мягкий эпитет, которым она награждает сие произведение.

– Да потому что это просто бесполезная чепуха, – пояснила Лидия. – Развлечение и ничего больше. С незамысловатой моралью. Зло наказуемо, Добро побеждает. Не представляет ничего общего с настоящей жизнью.

– Нам приходится проживать настоящую жизнь, нравится нам или нет, – заметил Вир. – И ты знаешь лучше всех, какого рода существование выпадает на долю большей части человечества. Дать людям несколько часов передышки, значит, вручить им бесценный дар.

– Не думаю, – возразила Лидия. – Я начинаю считать, что безответственно дарить обществу подобное. Начитавшись этой никудышной истории, девочки вбивают себе в голову пуститься на поиски приключений, которых не могут найти дома. Они будут воображать, что смогут справиться со злодеями с помощью заточенной ложки. Они…

– Ты хочешь сказать мне, что представительницы твоего пола такие идиотки, что не могут отличить правду от вымысла? – заметил Вир. – Любой, кто достаточно глуп, чтобы попытаться повторить один из трюков Миранды, либо безрассуден от природы, либо не владеет ни толикой здравого смысла. Такой народ будет творить глупости с твоим участием или без оного. Мои подопечные – прекрасный тому пример.

– Твои подопечные только доказывают мою точку зрения.

– «Отвратительные девчонки» – сама назвала ты их, когда еще и в глаза их не видела. – Вир повысил голос. – Они Мэллори, Лидия, а Мэллори порождали негодников с начала времен. И не надо использовать Лиззи и Эмми, как повод прекратить писать эти замечательные истории, которые ты соизволила назвать романтическим вздором и чепухой. Ты талантливая писательница, умеющая привлечь читателей обоих полов, любого возраста и происхождения. И я не позволю тебе выкинуть на ветер этот дар. Лишь только ты поправишься, как начнешь другой роман, и черт меня подери, если я не запру тебя в комнате, пока ты этого не сделаешь!

Она моргнула раз, другой. И потом сказала:

– Боженьки, ну и суету ты устроил. Я понятия не имела, что ты воспринимаешь все столь серьезно.

– Именно. – Он оставил кресло, прошел к камину и обратно.