Эйнсвуд посмотрел на небольшую коробку, которую держал в руках.

– Э, не совсем, – ответил он.

– Ты свалился в сточную канаву, – предположила она.

– Нет. Э… – Он нахмурился. – Мне бы следовало сперва почиститься.

– Я позвоню в колокольчик и позову Джейнза.

Вир отрицательно покачал головой.

Лидия встала с постели.

– Вир? – Ее голос звучал ласково. – Кто-то стукнул тебя по голове?

– Нет. Позволь мне просто умыться и вымыть руки. Ванну я приму позже.

Он поспешил в гардеробную, все еще не выпуская коробку из рук.

Лидия предположила, что в коробке лежат брачные документы, и в них содержится нечто, что, по его мнению, не придется ей по вкусу. Она подавила любопытство и стала ждать, шагая туда-сюда по спальне.

Несколько минут спустя муж появился из гардеробной, облаченный лишь в халат, и неся коробку. Он пододвинул к огню кресло и пригласил Лидию присесть. Она села.

Вир устроился на коврике у ее ног и открыл коробку. Он вынул оттуда овальный предмет и положил ей на колени.

Это была миниатюра, портрет молодого человека, со светлыми волосами и синими глазами. На губах его играла ясная улыбка…

Лидии показалось, что она смотрит в зеркало…

– Он выглядит… как мой брат, – произнесла она. Голос прозвучал слишком высоко для ее ушей. Сердце тяжело забухало.

– Его имя Эдвард Грей, – тихо сказал Эйнсвуд. – Он являлся многообещающим актером и писателем, который сочинял пьесы. Его матерью была весьма известная актриса Серафина Грей. А отцом Ричард Баллистер, твоя мать приходилась ему внучатой племянницей. Эдвард Грей и был потомком дьявола Ричарда Баллистера, плод его дикой юности, рожденный не на той стороне одеяла. Отцу Ричарда было уже за шестьдесят, когда он родился во втором браке.

Вир вытащил из коробки пожелтевший обрывок бумаги. В него была втиснута часть фамильного древа Баллистеров – ветвь, которой принадлежала Энн Баллистер – а имена и даты внесены ее изящным твердым почерком. Второй брак на склоне лет объяснял, почему ее дедушка Ричард был лишь на три года старше ее отца.

Но взгляд Лидии уже скользнул ниже, туда, где было написано ее имя – пониже, между именем матери… и Эдварда Грея.

Лидия посмотрела на миниатюру. Потом на семейное древо, так тщательно изображенное ее матерью. Потом снова на портрет.

– Это мой отец, – тихим голосом удивленно молвила она.

– Да.

– Вовсе не Джон Гренвилл.

– В этом нет никаких сомнений, – заверил муж. – Твоя матушка удостоверила это. Как истинная Баллистер, она все подтвердила бумагами. По моим догадкам, она собиралась отдать эти вещи тебе, когда ты станешь взрослой. Что-то пошло не так. Джон Гренвилл, в руках которого они оказались, продал их третьему маркизу Дейну через адвокатов последнего. Письменное подтверждение сделки датировано августом 1813 года.

– Это объясняет, где он добыл денег на путешествие в Америку, – произнесла Лидия. Она встретилась взглядом с мужем. – Это объясняет многое. – Ее мать сбежала в Шотландию с Эдвардом, а не с человеком, которого Лидия называла папой.

– В коробке лежали любовные письма, которые он писал ей, – рассказал Вир. – По меньшей мере, две дюжины. У меня не было времени по-настоящему изучить и рассортировать содержимое. – Взгляд зеленых глаз смягчился, и он улыбнулся чуть смущенно своей мальчишеской улыбкой. – Даже то немногое, что удалось прочесть, подсказало мне: он обожал твою мать. Он был незаконнорожденным, но они глубоко любили друг друга и зачали свое дитя в любви.

– Как же я люблю тебя, – проглотив комок в горле, произнесла Лидия.