Расхохотавшись, Римо повалился на стоявший у стены диван.

– Ну, ясно. Я даже знаю, как ты ее назовешь. “Рюбовь и левность” – угадал, папочка?

Чиун смерил его презрительным взглядом.

– В отличие от некоторых, я правильно произношу “Р” и “Л” – иначе как бы смог я выговорить ваши немыслимые имена, скажи мне?

Римо кивнул в ответ.

– И потом, – продолжал Чиун, – ведь “репоголовый” начинается с “р”, а “лопух” – явно с “л”. Перепутать буквы было бы недостойно по отношению к этим чудесным словам, столь ярко живописующим твою неполноценность.

Римо, перестав смеяться, резко выпрямился.

– Хочешь завести человека, Чиун?

– Ага, – удовлетворенно закивал Чиун. – Наконец я добился внимания с твоей стороны – значит, можно приступать к делу.

– Валяй, – кивнул с кислым видом Римо.

– Для того, чтобы оценить величайшее из произведений, люди должны его увидеть, – начал Чиун.

– И чтобы поверить, что оно вообще есть, – кивнул Римо.

– Замолчи. Итак, есть несколько способов показать эту вершину искусства по телевидению. Но поскольку у нас нет собственной телестанции, и мы не производим в коробочках питание для младенцев, эти способы неподвластны нам. Значит, нужно найти другие. Обратись в слух, ибо то, что я скажу далее, впрямую касается тебя.

– Умираю от нетерпения.

– Я с величайшим тщанием обдумывал это и понял, что у всех людей, которые пишут для телевидения, есть одна общая черта.

– Талант?

Чиун плавно взмахнул рукой, словно отметая шпильки нерадивого питомца.

– У них есть агенты. И причиной тому – почта, которую вы устроили у себя в стране.

– Бога ради, какое отношение к этому имеет почтовое ведомство?

– Если писатель просто положит свое детище в ящик, чтобы отослать его на телевидение, с ним произойдет то, что происходит с любым письмом. Его потеряют так же, как теряют эти недоумки все письма, которые шлют мне все эти годы немногие преданные ученики. И поэтому писатель нанимает агента. А этот агент кладет шедевр в конверт, берет конверт под мышку, несет его на телевидение и вручает его там нужным людям. Так его невозможно потерять. Ты должен верить мне, Римо, именно так все это и делается.

– Вообще то агенты занимаются не этим, – пожал плечами Римо.

– Агенты занимаются именно этим, – наставительно изрек Чиун. – А потом этому самому агенту достается десять процентов того, что получает писатель. Но ты начинающий агент, и потому я собираюсь платить тебе пять процентов.

Римо покачал головой, не в знак того, что он отвергает предложение наставника, а просто от общего обалдения.

– А почему ты решил выбрать именно меня, папочка?

– Я уже сказал тебе. Я тщательно все обдумал. У тебя есть одно качество, совершенно необходимое для того, чтобы быть хорошим агентом.

– Да? Какое же?

– У тебя два имени. – Римо ошеломленно воззрился на Чиуна. – Да, да, Римо. У всех больших агентов два имени. Почему так – не знаю, но это так. Можешь сам посмотреть и убедиться.

Римо открыл рот, собираясь что то сказать, но подумал и закрыл его снова. Опять открыл рот – и снова закрыл.

– Вот и прекрасно. Возразить тебе нечего. Значит, все решено. И я так хорошо знаю тебя, Римо, что заключать контракт между нами не нужно, наверное, – я знаю, ты никогда меня не обманешь.

– Чиун, это же какой то бред.

– Волноваться тебе не следует. Я уверен, ты быстро всему научишься и станешь самым настоящим агентом. Я сам буду помогать тебе.