— Больше нет никаких призраков, — прошептал Дзирт, он знал, что это было правдой.

Но даже при этом, для нее не было никакого компромисса, понял Дзирт. Она видела Долину Ледяного Ветра как место воспоминаний о Кэтти-бри, и она не будет терпеть это.

Но, и при этом Дзирт не мог больше лгать себе или Далии. Он почувствовал укол вины, из-за того, что удерживал ее здесь, но напомнил себе, что сделал это только, чтобы защитить ее от Тиаго Бэнра. Но теперь, когда угроза казалась далекой, и Далия была права, не было никаких веских причин для любого из них, чтобы дальше оставаться в Долине Ледяного Ветра.

По крайней мере, для любого из остальных пяти.

— Будет лучше, если ты уйдешь, — согласился он.

— Если я уйду? — спросила она, и в ее голосе и осанке появилась злоба. Дзирт кивнул.

— Но не ты?

— Это мой дом.

— Но не мой? — спросила она.

— Нет.

— Чтобы ты мог гоняться за своей лесной ведьмой?

Дзирт беспомощно усмехнулся, ибо в ее словах была некоторая мера истины, он вынужден был признать. Не буквально, конечно, но в этом месте, даже без его старых и дорогих друзей, он чувствовал тепло домашнего очага, и он не позволит этому чувству снова выскользнуть из его рук.

— Я рассказывал тебе о Инновиндиль? — спросил он, и Далия закатила глаза. Однако Дзирт продолжал, хотя он помнил, что да, он рассказывал ей много историй о своей погибшей подруге эльфийке. — Я объяснял тебе идею, что эльф, который живет среди маложивущих рас, должен проживать свою жизнь вспышками, дабы приспособиться к их чувству времени?

— Да, да, дабы отпустить прошлое и двигаться вперед к новым дорогам, — рассеянно сказала Далия, как будто долго слушала эту скучную лекцию.

— Я, кажется, игнорирую совет Инновиндиль, — промолвил Дзирт.

— Тогда давай уедем утром.

— Нет.

Далия пожала плечами, явно сбитая с толку, казалось бы, бессмысленным упоминанием Инновиндиль, учитывая его ответ.

— Инновиндиль была неправа, — промолвил Дзирт. — Возможно, не во всем, и, возможно, не для всех, а для меня, в этом отношении, я теперь знаю и признаю, что Инновиндиль была неправа.

— В этом отношении?

— В отношении любви, — промолвил Дзирт.

— Рыжая ведьма из леса.

Дзирт кивнул. — Мое сердце осталось с Кэтти-бри. Я отдал ей его целиком и не могу забрать обратно.

— Она умерла сто лет назад.

— Но не в моем сердце.

— Призраки это слабое утешение, Дзирт До’Урден.

— Пусть так, — ответил он, и он никогда не был более уверен в своей дороге за все свои два века. — Я не опечален этим осознанием, этим признанием, что я продолжаю любить женщину, потерянную для меня столетие назад.

— Опечален? Я думаю, что ты безумен!

— Тогда я надеюсь на тебя, дорогая Далия, ибо я желаю тебе только лучшей дороги, и что однажды ты поймешь мое… безумие. Поскольку я действительно забочусь о тебе, как о друге, я надеюсь, что когда-нибудь ты будешь так же страдать, как я. Кэтти-бри умерла, но не моя любовь к ней. Инновиндиль была неправа, и моя жизнь будет счастливей с теплыми воспоминаниями об объятиях Кэтти-бри, чем при глупых и невозможных попытках ее заменить.

— Таким образом, есть только одна любовь? Не может быть никакой другой?

Дзирт обдумывал это мгновение, а затем честно пожал плечами. — Я не знаю, — признался он. — Возможно и так, в конце концов, время покажет. Быть может, в моей жизни когда-нибудь появится кто-то другой, кто согреет меня.