Хрусть. Хрусть. Хрусть.

Ох. Патрульный Дэвис услышал приближающиеся шаги и хруст веток.

– Здесь кто-нибудь есть? – Его рука с фонариком дрожала. – Эй? – Он обернулся, водя фонариком из стороны в сторону. – Покажитесь, кем бы вы ни были. Если вы в беде, я смогу помочь!

Это был его первый настоящий патруль в качестве офицера полиции. И последний. Завтра же он уволится, как и все остальные, кто работал в ночную смену на тринадцатом шоссе. Но по крайней мере сейчас он звучал так, словно он тут главный.

Конечно, на самом деле ситуацию он не контролировал. Хрусть. Хрусть. Главными здесь были шаги. Ночь принадлежала им.

Кар! Кар! Кар! С деревьев донёсся новый звук. Дэвис посмотрел вверх и увидел огромного ворона, который взирал на него с ветки. Кар! Кар! Кар!

Крик птицы стал для Дэвиса последней каплей. Пора возвращаться в машину! Он бросился вниз по холму, хотя ему казалось, что он бежит вверх. «Могло ли быть хуже?» – подумал патрульный Дэвис. И тут его фонарик погас.

Могло.

Служебная машина была прямо перед ним, окутанная туманом. Дэвис открыл дверь и запрыгнул внутрь. Спасён! Патрульный Дэвис сполз под рулевое колесо и закрыл глаза, чтобы успокоиться. С закрытыми глазами он не видел костлявую руку, которая взбиралась по сиденью позади него. Но скоро её тонкие пальцы легли Дэвису на плечо.

– Добрый вечер, господин полицейский, – сказал кто-то с заднего сиденья.

Патрульный Дэвис дёрнулся, от ужаса забыв, как дышать. В зеркале заднего вида он увидел лицо, похожее на череп. Череп смотрел на него и ухмылялся. Патрульный включил в салоне свет и обернулся, обнаружив на заднем сиденье вместо скелета вполне живую женщину.

– Вы кто? – спросил он.

– Разве вы не знаете?

Теперь, оглянувшись через плечо, патрульный Дэвис узнал женщину в лицо. Ведь он совсем недавно разглядывал её фотографию. В машине была Пруденс Пок, автор «Омерзительного Отряда».

– Они пришли за мной, господин полицейский. Духи мёртвых. А теперь они придут и за вами. – И Пруденс Пок рассмеялась жутким смехом, который никто не хотел бы услышать.

Патрульный Дэвис вдавил педаль газа. Пока патрульная машина спешно удалялась от тринадцатого шоссе, он связался со штабом и доложил ситуацию. Послушав по рации безумный смех, штабные сотрудники посоветовали Дэвису отвезти Пруденс Пок прямо в лечебницу Шеппертон, клинику для душевнобольных.

Персонал Шеппертона называл отделение в подвале подземельем. Там держали особых пациентов – тех, кого доктора сочли неизлечимыми. Тех, кто кричал, и тех, кто смеялся. Тех, кому никогда не будет позволено выйти отсюда.

Прошло уже несколько часов со времени ужина – необычное время для встречи в таком необычном месте. Флуоресцентные лампы проливали неестественно яркий свет на узкий коридор. Дверь лифта в его дальнем конце открылась; из него в холодное подземелье ступили два надлежащим образом одетых джентльмена. Первым был Коутс, ночной санитар. Рукой в перчатке он набрал на клавиатуре код безопасности. Послышался гул, за которым последовал механический щелчок замка. Створки защитных дверей разъехались, и санитар указал рукой:

– Сюда, доктор Аккерман.

Многоуважаемый доктор Аккерман стоял позади него. Признанный врач-психиатр и писатель, доктор Аккерман считался ведущим экспертом по неизлечимым душевнобольным. Доктор ждал, сгорая от нетерпения, пока санитар зажигал одну свечу за другой на старинном канделябре.

– Серьёзно, Коутс? Это слегка театрально, не думаешь?

– Театрально, сэр?

– Эти свечи. Здесь прекрасное освещение.

– Это пока.