– Сегодня ночью я слышал какие‑то звуки. Или мне приснилось?

– Нет, – дрожащим голосом ответил Джума. Водитель не заглушил двигатель, и в любой момент все могло начаться снова.

– Ты хотел сбежать? – поинтересовался Малыш. – Только честно.

– Ноге было неудобно, – скривился в жалостливой гримасе Джума.

– А сейчас тебе удобнее?

– Нет! – торопливо признался Джума.

– Мы можем и дальше так ехать, – сообщил Малыш. – На твои глаза это никак не влияет. А волочащийся за машиной мент – это оригинально. Такого ни у кого нет. Другие ребята будут нам завидовать.

– Не надо больше, – взмолился Джума. – Я буду тихо сидеть!

– Да? А кто теперь посадит тебя рядом с собой, такого грязного? Оборванец, вот ты кто. Позор всей казахской милиции, – Малыш засмеялся. – Позор президента Назарбаева! Жаль, фотоаппарата нет, а то отправили бы ему твою фотографию.

Джума промолчал, надеясь, что его тихое смирение заставит Малыша сменить гнев на милость.

– Ладно, – сказал наконец Малыш. – Я тебя отцеплю отсюда...

И он действительно освободил ногу Джуме.

– Но в машину тебя такого сажать нельзя, – продолжал Малыш. – Куда бы тебя пристроить? Ага...

Джума раскрыл рот.

Остаток пути до Степного он проделал на крыше джипа, втиснувшись в нее плотнее, чем когда‑либо втискивался в любимую женщину. Тут дело было серьезнее – можно было слететь и разбиться, потому что джип не ехал, а летел по степи.

К Степному Джума подъехал с красным обветренным лицом. На окраине городка джип остановился. Джуму за ноги стащили с крыши и поставили на землю. Он пошатывался и искал взглядом, куда бы ему сейчас сблевать.

Человек со стеклянными глазами ударил его сзади по голове, и Джума потерял сознание. Его закинули внутрь машины на пол под задним сиденьем и набросали сверху каких‑то тряпок, так что на бензоколонке заправщик ничего не заметил и остался в уверенности, что на «Крайслере» приехали четверо мужчин.

12

В начале первого ночи, когда пассажиры безмятежно спали под стук колес, Шустров перестал притворяться спящим и сел. Соседка довольно посапывала, выводя носом замысловатые трели. То, что не было съедено за ее ужином, лежало на столике, завернутое в целлофановый пакет – наверное, на случай, если дама проснется среди ночи и захочет подкрепиться. Важные вещи должны быть под рукой. Этот подход к делам Михаил одобрял.

Его важные вещи были с ним: к икре, под штаниной, был прилеплен скотчем нож с выкидным лезвием. Пистолет «ТТ», тот самый, из сумки, только без обертки, лежал сейчас под подушкой. В кармане брюк – комок денег: он разорвал одну пачку долларов и поменял несколько купюр в Степном. В другом кармане лежала купленная в вокзальной аптеке упаковка поливитаминов, которые он глотал горстями, – Шустрову казалось, что пребывание в степи иссушило и обессилило его.

Он осторожно выглянул в проход – в мерцающем свете слабенькой дежурной лампы спали люди. Девушка напротив тоже дремала, опустив голову на сложенные руки. Со стороны купе проводниц не доносилось никаких звуков. Только ритмичный подстегивающий стук колес.

Михаил встал и, протянув руку, коснулся сумки. На месте. Это хорошо. Все пока было хорошо. Никаких причин для беспокойства. Никаких причин впадать в панику. Поэтому было бы глупостью тащить за собой сумку в туалет. Это ведь минутное дело. Михаил осторожно запустил руку под подушку, ухватил пистолет и быстро втиснул его за пояс. Оружие было теплым, словно из него только что стреляли.