Стало ясно, что снег действительно скоро растает. И все же его оставалось достаточно много, чтобы в очередной раз насладиться прогулкой. Вместе с коньками граф купил пару саней. Те двое, что хранились в каретном сарае, были вытащены на улицу и отремонтированы.

Большая часть гостей отправилась после завтрака кататься на некогда запретный холм. Граф отправился с ними, хотя и понимал, что перед балом у него еще много дел дома. Приготовлениями к этому грандиозному событию занималась графиня. Джерард убеждал себя, что только будет мешаться у нее под ногами, если останется и попытается помочь. Ведь недаром старая поговорка гласит: «У семи нянек дитя без глазу». Кроме того, было бы негоже оставлять без внимания гостей.

На самом же деле Джерард просто хотел избежать сразу двух проблем, связанных с двумя женщинами.

Он снес Лиззи Гейнор к завтраку, хотя та бурно протестовала. Мисс Гейнор повторяла, что не хочет быть обузой и с радостью позавтракает у себя в комнате. После этого граф перенес ее в другую комнату, где оставил в компании других леди. Лиззи настаивала на том, что совершенно не хочет отвлекать его от обязанностей, и граф не стал спорить. Однако он чувствовал, как петля с каждым часом все туже затягивается у него на шее. Друзья даже подтрунивали над ним.

— Я полагаю, — сказал Ральф Милчип, когда процессия двинулась в сторону холма, — что ты отведешь красотку Лиззи к алтарю в течение месяца, не так ли, Джерард?

— Знаешь, Джер, — добавил виконт Латрелл, — если ты позволил юной леди, которую вызвался опекать, споткнуться и потянуть лодыжку, ее родственникам и друзьям стало ясно, что загладить свою вину ты сможешь, лишь женившись на ней.

— Вполне разумный и логичный вывод, — поддакнул Ральф, печально качая головой.

А еще Джерарду не давала покоя Кристина. Сегодня утром он не смел поднять на нее глаз. Всю ночь он ворочался в кровати, вспоминая, как сильно желал, чтобы она пожалела о своем решении выйти замуж за Гилберта и чтобы ее брак оказался несчастливым. Он надеялся, что она пожалеет о том, что предпочла деньги любви. Джерард и предположить не мог, что его желание осуществится.

И теперь он чувствовал себя виноватым.

Он желал Кристине зла, и Гилберт доставил ей немало горя. А раз так, то чем он отличается от своего кузена-тирана? Джерард ощущал какое-то злобное сожаление из-за того, что не может наказать Гилберта. И как наказать себя самого?

Кристина — его красивая, солнечная, излучающая тепло, страстная Кристина — на протяжении многих лет была жертвой домашнего тирана, скрывающего свою жестокость под маской моралиста и святоши. А теперь она винила в этом себя.

Ну как после этого смотреть ей в глаза?

Однако у Джерарда не было выбора — он вынужден был вернуться домой вместе с гомонящими, смеющимися и потирающими руки от холода гостями. Кристина появилась в холле, когда все они освобождались от шарфов, муфт и прочей верхней одежды, и тронула его за руку.

— Могу я с вами поговорить, милорд? — спросила она.

Кристина, как обычно, держалась с холодным спокойствием и достоинством, но вчера вечером Джерард узнал, что за долгие годы она прекрасно научилась скрывать свои истинные чувства. Темные круги под ее глазами свидетельствовали о том, что скорее всего она тоже провела бессонную ночь.

— Я приду в библиотеку через минуту, — ответил Джерард. Их общение было неизбежно, ведь Кристина готовилась к балу и наверняка нуждалась в его советах.

Когда Джерард вошел в библиотеку, Кристина стояла у массивного дубового стола, положив ладони на его полированную поверхность и склонив голову. Она казалась изящной и хрупкой, и Джерард не знал, как с ней разговаривать. Скорее всего коротко и отчужденно, как с деловым партнером.