Изменить размер шрифта - +
Деларава возьмется за свои дела к Хеллоуину, а до него еще пять дней.

 

Глава 4

 

Это, конечно, было очень мило, но умненькая Алиса совсем не торопилась следовать совету.

– Прежде всего надо убедиться, что на этом пузырьке нигде нет пометки: «Яд!»

Лампи и Дэрил не заметили пакетика с четвертаками, лежавшего в боковом кармашке рюкзака, и Кути купил в круглосуточном магазинчике на Фэрфакс-авеню дешевые солнечные очки, чтобы прикрыть заплывший глаз. И у него осталось чуть больше шести долларов.

Сейчас Кути сидел на скамейке автобусной остановки – просто потому, что у него не осталось сил, чтобы пройти еще один квартал. Возможно, это ничего не значило, возможно, такими были все остановки в городе, или, хуже того, нормальным людям все они казались нормальными, но ему все они казались такими.

Скамейка была черной, а на ней был нарисован большой белый череп с перекрещенными костями, а надпись под ними гласила:

НЕ КУРИТЕ СИГАРЕТЫ «ДЕС».

И ведь он видел эти самые сигареты «Дес» в магазине. Черные пачки с точно такими же черепами и костями. «Неужели это в самом деле название марки? И что же в таком случае упаковано в пачки? Тонкие белые серединки костей пальцев, – думал он, – испачканные с одного конца кровью, чтобы показать, где находится фильтр».

Он дрожал даже в толстой фланелевой фуфайке. На солнце было довольно тепло, а в тени – например, здесь, – воздух оставался еще по-ночному холодным и таким разреженным, что легко просачивался между зубцами молнии. Может быть, когда солнце поднимется над крышами домов, эта странная ночь наконец-то подойдет к концу и на автобусной остановке появится какая-нибудь обычная красочная реклама.

Может быть, стоит вернуться домой, и там будут мама и папа.

(В своих свадебных нарядах – вот эти и должны быть его настоящими мамой и папой, а не тела, приклеенные скотчем к креслам в атриуме, тела, глаза…)

Его затрясло по-настоящему, и он откинулся назад, крепко обхватил локти и принялся силой проталкивать в легкие и обратно дрожащие вдохи и выдохи. Возможно, с ним случился сердечный приступ. Это, наверное, было бы лучшим выходом из положения. Он жалел, что не достает ногами до земли и не может крепко упереться ими в тротуар.

Несколько часов назад, на восходе, когда темное ночное небо только начало светлеть, он несколько раз попытался позвонить в полицию. Может быть, при свете дня ему удастся найти работающий телефон. Может быть, может быть, может быть…

Озноб прекратился, и он осторожно сделал глубокий вдох, как бы проверяя, закончилась ли давно уже терзавшая его икота. Выдохнув, он расслабился и обнаружил, что может дотянуться носками до асфальта.

Он пригладил курчавые черные волосы и поднялся; отойдя на несколько шагов и оказавшись в полосе солнечного света, он вдруг понял, что голоден. На завтрак у него хватило бы, а вот на что-то еще – уже вряд ли.

– Мальчик, ты ждешь 217-й автобус?

Кути вскинул взгляд на пожилого человека, заговорившего с ним, и быстро ответил:

– Нет. Нет, я… в школу иду. – Он сунул руки в карманы и быстро зашагал по тротуару Ферфакс-авеню, не без труда удерживаясь от опасливых взглядов через плечо.

«Этот тип выглядел совершенно нормальным», – сказал себе Кути. Запросто могло быть, что он шел на работу, и мальчик, одиноко торчавший около остановки в этот ранний час, привлек его внимание.

Но Кути запомнил кое-кого из тех, кого встретил за эту долгую безумную ночь. Старуху, катившую магазинную тележку по ярко освещенной автостоянке у супермаркета, которая громко окликнула его, назвала его Алем, а когда он поспешил уйти, громко заплакала; ее рыдания, гулко разносившиеся по ночному городу, были куда громче, чем крики, и он слышал их, даже отбежав за квартал оттуда.

Быстрый переход