Баркер открыл дверь, и, сопровождаемый белым котом, в гостиную вошел оригинал расставленных повсюду фотографий.

3

Первое, что следовало бы сказать о сэре Генри Анкреде, что исполнял он свою роль с почти неправдоподобной виртуозностью. У него были серебристые волосы, пронзительно-голубые, под тяжелыми бровями, глаза, аристократический крупный нос, под которым пушились роскошные белоснежные усы, расчесанные таким образом, чтобы подчеркнуть линию рта артиста. Подбородок квадратно выдавался вперед и был украшен посольской бородкой. В целом выглядел сэр Генри так, словно его приготовили специально для выставки. На нем был бархатный смокинг, старомодный воротничок, широкий галстук и монокль на широкой ленте. «И не поверишь, — подумалось Трой, — что это живой человек». Вошел он медленно, постукивая по полу — но не слишком опираясь на нее — черной палкой с серебряным набалдашником. Она ему в общем-то не нужна, подумала Трой, так, декорация. Он был очень высок и все еще держался прямо.

— Папа, это миссис Аллейн, — сказала Полин.

— Ах вот как, — откликнулся сэр Генри.

Трой поднялась ему навстречу. «Удерживаясь, — как она впоследствии говорила Аллейну, — хотя и не без труда, от реверанса».

— Итак, это наша знаменитая художница, — сказал сэр Генри, беря ее за руку. — Очень рад.

Удерживая руку Трой, он смотрел на нее с высоты своего роста. Ей же вдруг почудился за его спиной молодой Генри Анкред, от одного взгляда которого женщины млели и теряли голову.

— Рад, — повторил он, искусно подчеркивая голосом, что удовольствие он испытывает не только от ее приезда, но и от внешности.

«Придержите коней, ребята», — подумала Трой и высвободила руку.

— Надеюсь, это чувство вас не оставит, — сказала она.

— Думаю, нет, — поклонился сэр Генри. — Думаю, нет. — Трой потом поймет, что у него есть привычка повторять сказанное.

Пол придвинул стул. Сэр Генри сел перед камином, остальные двумя полукружиями расположились по обе стороны от него.

Он скрестил ноги и положил левую руку на подлокотник, оставив другую свободно и небрежно покачиваться в воздухе. Что-то вроде позы короля Карла II, а на месте традиционного спаниеля — кот, который грациозно вспрыгнул ему на колени, слегка потерся о них и удобно растянулся.

— Ах ты, Карабас, — проговорил сэр Генри, погладил кота и снисходительно обвел взглядом присутствующих.

— Ну вот и славно, — сказал он, плавно поводя рукой. На мгновение взгляд его остановился на груди мисс Орринкурт. — Очаровательно, — сценическая реплика. — Ага, вот и херес.

Пол и Фенелла разнесли херес — лучшего, как выяснилось, качества. Затеялась довольно оживленная беседа, которую сэр Генри вел так, словно пригласил актеров на прослушивание.

— Мне казалось, — в какой-то момент заметил он, — что Седрик тоже должен быть с нами. Миллимент, разве ты не говорила мне…

— Извини, папа, но он опаздывает, — остановила его Миллимент. — Насколько я знаю, он должен был написать какое-то важное письмо. А гонга, наверное, не услышал.

— Ах вот как? А куда ты его поместила?

— К «Гаррику», папа.

— В таком случае он должен был услышать гонг.

Вошел Баркер и сказал, что ужин подан.

— Полагаю, мы не будем ждать Седрика.