|
Экспансия никем не сдерживаемого Ордена после победы под Грюнвальдом наверняка разовьется дальше – через отделение Ордена в Ливонии – на Псков и Новгород. А если еще и шведы навалятся? Сложится ли тогда Российское государство – вопрос! Не ждет ли русских людей злая судьба рабов – онемеченных пруссов, лужичан, эстов? Все может быть, все может быть, смотря по тому, кто и как именно намеревается помогать Ордену… Господи! – Резко остановившись, Иван хлопнул себя по лбу – во, блин, додумался! – Орден, помощнички… Да скорее всего, и нет ничего этого, нет! А монета как-то случайно попала, может быть, даже с прошлыми проникновениями, с теми же блатными гопниками… Что гадать? Надо спросить колдунью. Ну и скоморохов, скоморохов найти – с ними переговорить тоже не помешает».
Раничев снова подозвал хозяина: – Так, окромя скоморохов, никаких гостей не было? – Не было, господине. Реки ведь только вскрылись, а дорожки-то у нас, сам знаешь, какие. – Угу, угу, – покивал Иван и, расплатившись, вышел на улицу. Поспешно глотнув остатки пива, приказчик выбежал следом, придержал стремя. – Не будет ли еще каких указаний, боярин-батюшка? Раничев усмехнулся в седле: – Ишь, указаний ему. Привыкай своей головой жить! Инда, ладно, свободен пока. Впрочем, нам, помнится, по пути. – По пути, по пути, господине. – Отрок вновь побежал рядом с конем Ивана.
– Ну здравствуй, здравствуй, Захар, – обрадованно воскликнул Раничев. – Давненько с тобою не виделись, почитай с Масленицы. – Так, господине, с Масленицы и есть. А торговлишка наша неплохо идет, слава Господу – прибыток имеется. – То хорошо. – Иван потер руки, – то славненько. Только вот не за-ради торговых дел я к вам заглянул. – Он оглянулся на дверь и понизил голос. – Лишних ушей в лавке нет? – Только Савва, приказчик. – Хевроний с Захаром переглянулись. – Ну сейчас мы его вытурим. Эй, Савва! Савватий! – Что угодно, господине? – Дуй к кузнецам, в Чернохватово, скажи – пущай к вечеру штырей накуют, инда кончились штыри-то, а причалы доделывать надо, чай, скоро струги пойдут. – Сполню. Поклонившись, приказчик выскочил из лавки и бегом понесся к деревне. Захар Раскудряк – красивый рыжеватый мужик с чуточку вытянутым лицом и небольшой бородкой – самолично запер дверь на засов: – Вот, теперь говори, господине. Раничев потянулся: – Да говорить-то, по сути, не о чем. Мне нужна Мавря, колдунья. – Колдунья Мавря?! – удивленно переспросил Раскудряк. – Так ее чернецы забрали за то, что на метле летала и, обернувшись кошкою, многих достойных людей извести пыталась. – Вон оно как! – Иван скептически ухмыльнулся. – Кошкою обернулась, ведьма! – Ведьма, ведьма и есть! – Захар с жаром перекрестился, однако зачем боярину вдруг понадобилась колдунья – не спросил, знал – нужно будет, так Иван Петрович сам скажет, а не скажет, значит, то и не нужно никому знать. Такого же мнения определенно придерживался и Хевроний Охлупень. – Значит, – негромко сказал он, – нужно Маврю из монастыря вызволять. Ежели не сожгли еще. – Не сожгли, – улыбнулся Захар. – Не успели. Феофан-то игумен в отлучке – к князю в Переяславль-град поехал. Как вернется, так, видно, и сожгут ведьму… Как раз и гости к ним должны припожаловать – монашек один говорил. |
