Вахпекуты с большим облегчением услышали о блистательном успехе объединенных сил индейцев. Никто уже не думал отправиться на ночной отдых. Как и все индейцы, они обожали слушать рассказы о легендарных героях и боевых деяниях, особенно когда индейцы одерживали в них победу. И радовались, что объединенные индейские племена собственными силами победили чудовище.

А вулкан тем временем гремел и дымил, создавая подходящие декорации для повествования о жутких событиях. В свою очередь, воины начали вспоминать о своих битвах и только, когда луна высоко поднялась над вершинами гор, все отправились по своим типи.

Желтый Камень расставил ночные дозоры, а сам сел на ствол срубленной сосны. В задумчивости взирал он на спящий лагерь. Похожие на стога типи походили ночью на большие горящие фонари, потому что сквозь потертые бизоньи шкуры просвечивали огни очагов.

Рассказ Та Тунка Скаха об объединении разных племен для борьбы со Злым Духом напомнил Желтому Камню его деда шамана, Красную Собаку, тот до последних дней своей жизни призывал дакотов объединиться против белых людей. Отец Желтого Камня, Хитрый Змей, следуя заветам шамана, поспешил на помощь вождю враждебных сауков. Черному Ястребу, и пал в бою с белыми.

Желтый Камень коснулся рукой висящего на груди талисмана. Ненависть к белым людям и жажда мести, подобно занозе, глубоко засели у него в сердце. А сейчас его стали мучить сомнения, не напрасно ли санти дакоты так поспешно покинули Миннесоту? Возможно, стоило остаться, вести борьбу и пасть на земле предков? Однако разум подсказывал ему, что все руководители восстания спасались бегством, что сражение было проиграно еще до того, как они ушли из Миннесоты. В конце концов, измученный внутренним разладом, он поднялся и направился в типи. Там все уже спали. Желтый Камень тоже улегся, но долго еще не мог уснуть, вспоминая жизнь в Миннесоте, самых своих близких. На рассвете он объявил женам, что отправляется на охоту, что, может быть, вернется не скоро и, прихватив оружие, вышел из типи.

Лагерь уже проснулся. Мужчины направлялись в лес за жердями и на охоту. Желтый Камень отыскал Длинное Копье.

– Я иду на охоту, заодно осмотрю окрестности, – сообщил он. – Вернусь через несколько дней. На время моего отсутствия Длинное Копье примет руководство на себя.

– Кто еще идет с моим братом? – спросил Длинное Копье.

– Я хочу быть один, подумать в тишине, как нам быть дальше, – ответил Желтый Камень.

Длинное Копье бросил на Желтого Камня внимательный взгляд и, хоть тот длился всего какое то мгновение, ему показалось, что он угадал правду. Желтый Камень не взял с собой ничего, кроме оружия, явно избегал его. Длинного Копья, глаз и скрывал возбуждение. Очевидно, он намеревался в одиночестве просить у духов совета. Длинное Копье лишь произнес:

– Я буду на страже во время отсутствия Желтого Камня.

Желтый Камень быстрым шагом отдалялся от лагеря, звук людских голосов затихал вдали. Он начал взбираться по усеянному камнями склону горы. С запада каменистый склон переходил в узкое, мрачное ущелье. Вот именно такого тихого уголка и искал Желтый Камень. Он медленно спускался вниз по крутому склону и находился уже в половине дороги, когда вдруг остановился, удивленный неожиданным зрелищем. Ниже его по ущелью, среди кустов шалфея, двигался огромный бизон. Спрятавшись за большим камнем, Желтый Камень слышал его хриплое дыхание. Бизон тащился, низко опустив кудлатую голову.

Неосознанным движением Желтый Камень потянулся к висящему на плече колчану, но тут же опустил руку. Бизон как раз проходил пониже его убежища и миновал его, не проявляя ни малейшего беспокойства. Космы, свисающие с гривы, совсем заслоняли его глаза.

Желтый Камень сдержал свои охотничьи инстинкты, потому что ему вспомнилась многократно слышанная легенда о бизонах, которые, чуя, что приходит их смертный час, углублялись в Черные горы, чтобы там упокоиться в мире.