Девушка сказала, что ключа у нее нет.

— Графиня была очень строга насчет ключей, — сказала она, — никогда не давала их на руки, лучше будет сидеть до поздней ночи и сама открывать дверь.

— Еще бы, — насмешливо заметил молодой сыщик. — Ей надо было быть очень осторожной, этой авантюристке-обманщице! Ничего, скоро мы эту дверь откроем и так.

С этими словами он, к великому ужасу швейцара, достал из кармана отмычки.

— Позвольте, мистер, в таком доме… с такими жильцами…

— А черт с ними, с жильцами! — смеясь перебил его Патси. — Послушайте, братец, — сказал он, меняя тон, серьезно и важно, — дело идет здесь не о каком-нибудь первом попавшемся человеке, а о самом Нике Картере, который в моих глазах важнее самого президента или Папы!

В эту минуту зазвонил телефон. Швейцар взял трубку и стал слушать.

— Эй, мистер, — обратился он вдруг к Патси, — вас просят к телефону!

— Кто вы? — послышался голос, в котором Патси сейчас же узнал голос Дика.

— Это Патси Мурфи, это ты, Дик? — спросил молодой человек.

— Это я, — ответил взволнованный голос. — Ради Бога, где начальник?

Патси переменился в лице.

— Ведь он уехал с тобой и с закованной Инес Наварро!

— Нет, меня обманули. Должно быть, это был Морис Каррутер, который так мастерски замаскировался под начальника, что даже я попался на эту удочку.

— Черт возьми! — воскликнул Патси. — Да ведь это просто невероятно… но дальше, ради Бога! Где же начальник?

— Да если бы я знал! — отозвался Дик. — Поэтому-то я и спрашиваю. Я нахожусь в самом ужасном состоянии и еще так слаб, что едва держусь на ногах!

— Создатель! У меня ум за разум заходит! — воскликнул Патси. — Что же это значит?

— Не знаю… в первый раз в жизни я совершенно растерялся, — со вздохом ответил Дик, обыкновенно такой храбрый и решительный. — Слушай же: мне и в голову не приходит ничего дурного… сидим мы в карете… я напротив Ника и его арестантки. Только я хотел задать Нику какой-то вопрос, как вдруг Ник или, вернее, этот негодяй, которого я принял за Ника, бросается на меня, прижимает мне ко рту тряпку с хлороформом, останавливает карету и вылезает вместе со своей арестанткой. Кучер поехал дальше, а я, как оказалось, полчаса лежал в карете без сознания, пока наконец не оправился немного и велел везти себя сюда, в 27-й полицейский участок. Это все, что я знаю. С начальником, очевидно, приключилось какое-нибудь несчастье, и он должен быть еще в квартире, потому что я сам видел, как он в нее вошел.

— В таком случае он все еще в квартире! — в ужасе проговорил Патси и побледнел как смерть. — Оставайся у телефона, Дик, я сейчас сбегаю наверх и открою дверь квартиры. Она вся освещена, а между тем в ней, по-видимому, никого нет.

Швейцар с трудом уговорил взволнованного молодого сыщика, по крайней мере, не кричать так, чтобы не переполошить весь дом. Оба сыщика в сопровождении горничной немедленно поднялись на второй этаж.

К ним присоединился и швейцар.

Через минуту Патси вставил отмычку в замок. Все затаили дух. Вдруг резкий свист, раздавшийся из запертой квартиры, заставил Патси остановиться и прислушаться.

— Не трогайте ручку двери… отойдите от двери! — вдруг услышали сыщики знакомый голос своего начальника.

Патси отскочил, точно дотронулся до раскаленного металла.

— Что случилось, начальник? Можете ли вы открыть дверь? — крикнул он и напряженно прислушался, потому что голос сыщика, казалось, доносился издалека и был плохо слышен.