Кивает.

— Вы не хотите присесть, отдохнуть? Может быть, вам что-нибудь принести?

— Нет-нет. Я пойду.

— Мне очень жаль вашего мальчика, миссис Уайт. Словами не выразить, как жаль. Если возникнут вопросы, обязательно позвоните. А если меня не будет на месте, вам непременно поможет кто-нибудь из персонала. Крепитесь, будет нелегко, и многое придется преодолеть. Так что, прошу вас, звоните, как только потребуется наша помощь.

Она останавливается в прихожей и хватает меня за руку. Жадно всматривается в мое лицо.

— Вы точно знаете, что с ним это не сделали? Как можно судить наверняка, что это он сам?

— Сейчас у нас нет оснований считать его гибель делом чужих рук, — заверяю ее. — Однако мы рассмотрим все варианты. Следствие еще не закончено. Некоторых результатов придется ждать несколько недель.

— Вы что же, будете его так долго здесь держать?!

— Нет-нет, «клиент» будет готов через несколько часов. Похоронная служба сможет его забрать.

Мы в главной приемной, выпускаю ее через стеклянную дверь, в вестибюль. Визитерша колеблется, будто не зная, что делать дальше.

— Спасибо, — говорит. — Вы были очень любезны.

Меня не часто благодарят. Я с такими тяжелыми мыслями возвращалась к себе, что чуть не столкнулась с Марино, не заметив его. Он ждет меня у двери в кабинет, в руках какие-то бумаги, лицо светится воодушевлением.

— Ты просто не поверишь, — говорит он.

— Знаешь, мне кажется, сейчас я готова поверить всему, — мрачно отвечаю я, рухнув в большое кожаное кресло перед захламленным письменным столом. Вздыхаю. Не удивлюсь, если Марино пришел поведать, что Хайме Бергер назначена прокурором на специальном слушании. — Если ты насчет ее, то я уже знаю, — говорю. — Репортер из Ассошиэйтед Пресс рассказал, кого назначили обвинителем на моем процессе. Я пока не решила, плохо это или хорошо. Кажется, меня это даже не трогает.

Судя по выражению лица, капитан озадачен.

— Ты что это, серьезно? Бергер? А как она это собирается провернусь? У нее что, разрешение есть на юридическую практику в Виргинии?

— Этого и не требуется, — отвечаю. — Сработает в порядке исключения, pro hac vice. — Эта фраза означает «в единичном случае». И дальше поясняю, что по просьбе специальной комиссии возможна выдача разрешения адвокату другого штата на участие в процессе, даже если этот человек не имеет лицензии на осуществление юридической практики у нас.

— А Райтер тогда что же? — спрашивает Марино. — Он будет во всем участвовать?

— Прокуратура штата обязана назначить кого-то в помощники. Подозреваю, что он будет правой рукой, а все вопросы предоставит задавать ей.

— У нас тут нежданный оборот, прорыв по убийству в мотеле «Форт-Джеймс», — вещает он. — Вандер обнаружил в комнате отпечатки, трудился над ними не покладая рук. Угадай, кто у нас всплыл? Диана Брэй. Я тебе не вру, слушай. Проявился отличнейший пальчик у выключателя сразу при входе в номер — тут эта кукла и засветилась. Ну, само собой, и покойника отпечатки наличествуют, а больше никаких попаданий. Кроме Бев Киффин, само собой разумеется. И еще она кое-где наследила. На гидеоновской Библии, к примеру. Матос книги и не касался. Тоже странность, не находишь? Так что, вполне возможно, хозяйка сама открыла книгу на той странице, как там ее...

— Экклезиаста, — напоминаю я.

— Ага. Отпечаток на раскрытых страницах, киффиновский пальчик. А ведь помнишь, она утверждала, будто книги вообще не касалась. Так я по телефону снова ее спросил — по-прежнему отрицает.