— Я знаю, что вы превыше всего цените осторожность, — сказал Трухильо. — Но люди начинают беспокоиться. Мы приволокли их в место, о котором они ничего не знают, сказали, что они никогда больше не увидят своих родных и друзей, а потом на целых две недели лишили их возможности хоть чем-нибудь заниматься. Мы понятия не имеем, где находимся и что нас ждет. Необходимо предоставить людям возможность сделать следующий шаг к нормальной жизни, а не то они всерьез решат, что обречены всю жизнь вести такое существование.

— Все это понятно, — ответил я. — Но вы же не хуже меня знаете, что в этом мире у нас нет ровным счетом ничего. Вы обладаете той же информацией, что и я. Неизвестно, кто проводил, извините за выражение, исследование этой планеты, но ясно, что он потратил на него не более десяти минут. Мы знаем основные биохимические характеристики планеты, но это чуть ли не все. У нас почти нет информации о флоре и фауне, вернее, даже о том, есть ли здесь деление на флору и фауну. Мы не знаем, будут ли на здешней почве расти наши сельскохозяйственные культуры. Мы не знаем, какие из местных организмов пригодны в пищу и есть ли здесь хоть что-то съедобное или годящееся для чего-нибудь. У нас нет абсолютно ничего из той информации, которую Департамент колонизации обычно предоставляет будущим колонистам. Мы должны собственными силами получить все эти сведения; прежде чем перейдем к расселению, но, к сожалению, здесь перед нами очень и очень много трудностей.

Мы добрались до информационного центра — так громко именовался разгруженный контейнер, приспособленный для чрезвычайно важной цели.

— Прошу. После вас, — сказал я, придержав первую дверь для Трухильо и Зейна, и закрыл ее за собой на специальный замок. Дверь сразу же стала совершенно незаметной — вся стена обрела ровный, глубоко черный цвет — это включилась наносистема, без чего нельзя было бы открыть внутреннюю дверь. Наномеханическая оболочка, покрывавшая стены, потолок и пол контейнера, улавливала и поглощала все виды электромагнитного излучения. Человеку, впервые попавшему в это помещение, неизбежно становилось жутковато — казалось, что ты попал в самое сердце ничего.

Изобретатель системы ждал за второй дверью.

— Администратор Перри, капитан Зейн, мистер Трухильо, — высокопарно приветствовал нас Джерри Беннетт, — рад видеть вас в моем маленьком черном ящике.

- Как работает система? — спросил я.

— Прекрасно. — Беннетт указал на потолок. — Никакого излучения ни оттуда, ни туда. Шредингер* [Шредингер, Эрвин (1887–1961) — австрийский физик-теоретик, лауреат Нобелевской премии по физике (1933); основоположник квантовой механики. ] сдох бы от зависти. Но мне нужны аккумуляторы. Этих не хватает. Вы просто не поверите, как система жрет энергию. Не говоря уже обо всем остальном оборудовании.

Беннетт указал на стоявший посередине стол. Благодаря системе нанороботехнической защиты здесь находилось единственное на Роаноке место, где можно было соприкоснуться с технологией, опередившей уровень середины двадцатого века на Земле, не считая, конечно, производства энергии, которое не пришлось переводить на ископаемое топливо.

— Я подумаю, что можно сделать, — пообещал я. — Но ведь чудотворец у нас не я, а вы, Беннетт.

— Нет, — он мотнул головой, — я всего лишь обычный «ботаник». Вот данные о почве, которые вы просили.

Он подвинул мне ЭЗК, и я незаметно погладил ее, прежде чем взглянуть на экран.

— На мой взгляд, новости хорошие — образцы почвы, которые я успел обработать, в целом годятся для наших растений.