Все получилось бездумно, само собой, он сам не ожидал от себя такого действа, а Мария на мгновение замерла, затем ее тело расслабилось, он пару секунд чувствовал в своих объятиях восхитительное женское тело, потом она произнесла деловито:

    – Рубашку я отдала тете Симе, это соседка. Она посмотрит, что можно сделать.

    Он произнес ей в волосы:

    – Да так уж и важно?

    – Я так и сказала, – ответила она. – Сима сказала, что еще посмотрит среди рубашек ее старшего сына.

    Он расцепил руки, она опустила крышку и медленно повернулась к нему. Взгляд ее пробежал оценивающе по его обнаженной груди. Ниже не скользнул, и Стивен ощутил, что ей вовсе не пришлось сдерживаться.

    – У тебя хорошо развиты грудные мышцы, – сказала она. – Впрочем, вы там в Америке все на спортклубах помешаны.

    – У меня и животные мышцы неплохие, – ответил он скромно. – В смысле, на животе. Пощупай.

    – Может быть, позже, – ответила она. – Хотя еще не уверена. А теперь следи, чтобы не сбежало вот из этой большой кастрюли.

    Она удалилась красиво и грациозно, не прилагая ни малейшего усилия, он в состоянии отличить доведенное до автоматизма умение манекенщиц от животной грации абсолютно здорового организма.

    Из ванной она вышла с пышным тюрбаном на голове, в длинном белом халате, целомудренно запахнутом туго и перехваченном на талии узким пояском.

    – Суп готов, – доложил он. – Сбежать даже не пытался, но попытки делало вот это… странное.

    Она окинула взглядом кастрюльки и сковородки.

    – Странное? – повторила с неописуемым презрением. – Это и есть знаменитый чолнт! Его только в этом квартале и делают!

    – С ума сойти, – сказал он искренне. – В Штатах если что делают, то на всю страну. Это и есть демократия. А у вас какое-то постоянное ущемление.

    – Ну да, – отпарировала она. – В центре Иерусалима самые населенные кварталы – мусульманский, христианский, армянский и еврейский. А каждый из них разделен на десятки обособленных общин, что враждуют одна с другой. А вокруг центра – сравнительно новые районы, каждый со своими микронациями, религиями, традициями, общинами и правилами. А вон там, в сторону северо-запада, арабские районы. Вообще черт ногу сломит с так называемым «своеобразием исторических и культурных черт»!.. Может, и лучше, если бы все стало одинаковым, как в пустыне или… в Штатах?

    Он слушал с удовольствием, она ловко орудовала поварешкой, ароматный запах поплыл по кухне, в желудке довольно хрюкнуло и потерло лапки.

    – Пахнет вкусно, – сказал он. – Хотя и не представляю, из чего этот чолнт.

    – А ты как думаешь? – спросила она поддразнивающе.

    – Не знаю, – признался он. – Наверное, что-то из жвачного и с раздвоенными копытами.

    – А ты ешь только кошерное?

    – Я ем все, – сообщил он честно, – что имеет отношение к биологии. Ну, кроме человечины. А вот вы лишены удовольствия отведать хорошо прожаренного кабанчика…

    Она фыркнула.