– Кто... это? – спросил Сидоров, когда дверь мягко захлопнулась за решительно настроенной женщиной в кожаной куртке.

– Моя новая знакомая. Приехала из Москвы. Из‑за тебя.

– Из‑за меня? – Сидоров не поверил. – Почему?

– А ты помнишь, какую кашу заварил прежде, чем потерять сознание? Или у тебя провалы в памяти?

– Помню. – Сидоров закрыл глаза, и я испугался, что он вновь теряет сознание. Однако минуту спустя два зрачка снова уставились на меня. Взгляд Сидорова был виноватым, как у ребенка, разбившего любимую мамину вазу. Я получил роль мамы и должен был наказать негодника. – Я вел себя как болван, – сказал Сидоров.

– Вот теперь я вижу, что ты находишься в трезвом уме, – довольно произнес я.

– Я что, в больнице? – грустно осведомился Сидоров. Он всегда бравировал своим железным здоровьем, и больничная койка была для него сродни признанию тайного порока. Ему было стыдно, что такой бугай лежит на кровати и не может пописать без посторонней помощи.

– В больнице, – сказал я. – Только учти: здесь никто не знает твоей настоящей фамилии. Во всех документах написана какая‑то ерунда типа «Иванов И. И.»

– А почему так?

– Потому что тебя ищут, дорогой.

Сидоров непонимающе таращился на меня, и я, вздохнув, принялся объяснять:

– Сидоров, ты помнишь, что ты сделал? Что ты забрался в «Европу‑Инвест» с пистолетом в руке?

Сидоров не очень уверенно кивнул.

– Как ты думаешь, тебе за это хотят дать орден?

Или хотят посадить в тюрьму? Одно из двух, первое или второе?

– Второе, – сказал Сидоров, поразмыслив с пару минут.

– Угадал, – саркастически заметил я. – Вот за этим тебя и ищут все кому не лень.

– Это ты меня сюда?..

– А кто же еще? – сказал я, не зная, сожалеть мне о сделанном или гордиться.

– Спасибо, – тихо проговорил Сидоров. – Только что... дальше?

– Дальше? Дальше я хотел бы услышать все, что случилось с тобой после того нашего разговора, когда ты пытался сбить меня с пути истинного при помощи бутылки коньяка. Все в деталях. А потом посмотрим, можно ли тебя вытащить.

– Можно вытащить? – встрепенулся Сидоров. – Но меня же посадят? Я же...

Он попытался приподнять голову, но не удержал ее, и затылок мягко соприкоснулся с подушкой.

– Моя новая знакомая говорит, что все еще можно исправить. – Я старался говорить обнадеживающе. – Главное – найти того ублюдка, который подбил тебя влезть в это дело. И – найти деньги.

– Да... – прошептал Сидоров. – Деньги. Много там было денег...

– Не начинай сначала, – попросил его я. – Там было много денег, и они едва не стоили тебе жизни. Не начинай сызнова.

– Хорошо. – Сидоров снова закрыл глаза. – Дай мне воды, – попросил он, и я поднес к его бледным губам пластиковый стакан. – Спасибо... Я словно весь высох внутри... Словно стал плоским как плед. И лежу вот тут пластом.

– Лежи, лежи...

– Совсем не тот, что прежде... Другой я. Не могу поверить, что сделал все это... Неужели это случилось на самом деле?

– Я бы тоже хотел, чтобы все оказалось ночным кошмаром. Но это было. Ты и вправду на себя не похож, Сидоров. Но когда сбреешь щетину, станешь вновь похож на человека.

– Надеюсь...

– Так что там с тобой случилось? – спросил я, и Сидоров стал рассказывать.