Власа не интересовало, как они начнут обживаться. Его поселили во второй половине дома, разделенной на две отдельные комнаты. Одну из них занимала техник завода, молодая девушка по имени Лида.

Влас, войдя в жилье, огляделся, довольно хмыкнул: тут, помимо коридора и прихожей, имелись маленькая кухня и комната с тремя окнами, из которых можно любоваться сопками, рекой и всем, что называлось рыборазводным заводом.

В жилье было пусто, и мужик сел на пол, чтобы хоть немного перевести дух с дороги и оглядеться. Но не пришлось, к нему постучали: «Эй, новосел! Принимай в хозяйство!» — позвали во двор за немудрящей самодельной мебелью, велели забрать топчан, стол и две табуретки. Чуть позже ему принесли ведра, таз, пару кастрюль, миску, чайник и ложку.

— Пользуйся. Остальное сам себе купишь, — предупредил Федор сухо.

Влас обрадовался щедрости людей. А что ему может еще понадобиться? В зоне и того не было. Конечно, не мешало б заиметь полотенце, но где его взять, если все людишки ездят в поселковый магазин за хлебом и солью, а в Ясноморске не только Власу, а всем троим условникам строжайше запрещено показываться.

«Ну и хрен с ним! Продышу как есть». Присел на топчан, но снова раздался стук в дверь, громкий, требовательный.

Нина Ивановна Золотарева уверенно прошла в комнату, присела напротив.

— Деньги у вас есть? — спросила Власа.

— Да разве это бабки? За пять лет, какие на зоне мантулил, штуки не получил, — скривился мужик брезгливо.

— У нас тоже медом не мазано. Оклады низкие, потому никто не хочет здесь работать, только мы, старожилы, ко всему привыкли. И вас не случайно приняли. Рабочие руки нужны, а желающих нет. Так что придется привыкать к жизни скромной, без излишеств, — предупредила сразу. — Собственно, я хотела предложить воспользоваться услугами Федора. Он едет в поселок за продуктами. Может и на вашу долю взять по списку. Дадите ему деньги, он привезет все, кроме спиртного. Это у нас запрещено, — глянула холодно.

— Вот те нате! Даже приезд нельзя обмыть?

— Тогда и отъезд заодно отметите, — встала резко. Подойдя к двери, спросила: — Что решили?

— Будь по-вашему, — вздохнул он тяжко, а через пяток минут отдал Федору деньги и список.

Влас ждал его у окна, выглядывая на дорогу. Он очень хотел есть, но понимал, надо ждать. А тут за спиной шаги услышал, подскочил мигом.

— Чего напугался? Я тебе пожрать принес. Тут вот в сумке все возьми. Федька к вечеру вернется. А пока приготовишь, вовсе ночь наступит. Так ты поешь, оно ждать веселей, — предложил вошедший и представился: — Зовут меня Дмитрием. Я здесь с самого начала живу. Нина Ивановна Золотарева — моя жена, а я — инспектор рыбнадзора. Заодно своей помогаю. Мы все от скуки на все руки. Сами плотники и столяры, водители и конюхи. Когда надо — полеводы, для себя огороды подняли. Свою картошку имеем.

Все копейка целее. И вы не соскучитесь. Работы невпроворот. Надо баню к зиме закончить. Людей хоть и немного, но все хотят жить по-человечьи, не плескаться в корыте дома. И вы поможете. Все ж вшестером — не втроем, быстрее справимся! Верно?

— Оно, может, так. Да только я бани не строил, — признался Влас.

— Это не беда! Научим! Баню мы после работы строим. А поскольку для себя, за это платить не будут, — предупредил загодя.

— На халяву фалуешь? Я пять зим так пахал! Коль условник, запрячь вздумали?

— Не горячись! Никто не принуждает. — Дмитрий встал и, взглянув на Власа, насмешливо спросил: — Значит, в тазике мыться решил? Ну ладно. Воля твоя…

Влас хотел вернуть ему сумку, но Дмитрий ответил твердо:

— Если б сам собирал, забрал бы.