…Там внизу, на самом берегу, его ожидал Шкворень. Он приехал за Власом. Пахан не обманул ни в чем. Ждет. У них слишком мало времени. До рассвета они должны уехать из поселка в Невельск. Оттуда на грузовом судне до Владивостока. Шкворень уже договорился, все и всех завязал. Их ждут, но слово Шкворня — закон для всей «малины», и Влас не исключение. Он должен убить лягавого, отомстить за всех и за себя. Так велел Шкворень.

— Сдохни, мусоряга! — замахнулся финкой.

Михаил головой ударил в подбородок.

Влас пошатнулся. От боли потемнело в глазах. Злоба вскипела бурей. Меченый кинулся вслепую с диким криком.

— Откинься, паскуда! — схватил Михаила за голову, резко развернул, вогнал финку в грудь.

Смирнов успел въехать кулаком в переносицу, но силы оставили его. Он упал, чувствуя, как кровь хлынула по животу.

В последний миг услышал, как хлопнула дверь. «Ушел… Ну вот и все. Когда-то это должно было произойти», — гасло сознание.

Влас уже выскакивал из дома, но в коридоре столкнулся лицом к лицу с Золотаревым. Тот приметил окровавленные руки Меченого, но Влас прижал его плечом к стене:

— Слышь ты, фраер, не дергайся! Не то и сам дышать разучишься, — отбросил Дмитрия к двери и выскочил наружу. Схватив с крыльца рюкзак, понесся к реке, перескакивая через кусты и коряги. Там Шкворень. Вон он у поворота ждет. До него не больше сотни метров. Меченый выскакивает на лед, тот шатается под ногами, оседает. Ох как нужно спешить. Лед уходит из-под ног, ломается, как хрупкое стекло. Влас прыгает с одной льдины на другую. Еще пяток метров, не больше… Но что это? Сломался лед с таким грохотом? Условник оглянулся на берег и увидел высоко над рекой Золотарева. Ствол тулки направлен на него, Власа. Меченый пригнулся. Ох какая боль разорвала висок…

Льдина, не выдержав тяжести, накренилась, сбросила с себя человека в черную мутную воду.

Шкворень поспешно влез в карман, достал пистолет. Прицелился, но не успел. Упал у самой воды. Он был уверен, что Влас убил лягавого. Кто ж мог стрелять в них, как не он?

— Санавиация! Срочно прибудьте на завод! У нас беда! Человека нужно спасти! — кричал Золотарев в телефонную трубку.

Этот вертолет, прибывший с завода, ожидали несколько машин. «Скорая помощь», едва забрав Михаила, помчалась в больницу. Двух других на милицейской увезли в морг.

— Одного знаю! Условником отправили на завод. О втором понятия не имею. Не наш он. Залетный, видимо, знал Власа. К нему приехал, его ждал. А уж зачем, нетрудно предположить. При нем не только оружие, круглая сумма денег, но и документы на двоих. Серьезно подготовился, ничего не скажешь. Надо в управление их отправить, пусть найдут, кто их выдал, и займутся негодяями! — возмущался участковый.

— Второй условник как? Жив или…

— Повезло. Просадил ему Влас немногим выше сердца! Всего на два сантиметра. Если б не это, потеряли б мужика. Он еще в реанимации, но врачи говорят, что будет жить. Такие случаи у них бывали. Михаилу повезло, его сам Бронников оперировал. Превосходный хирург! Сколько наших ребят спас от таких вот Власов. Ему на день рождения подарили пограничники камень в форме сердца, а в нем его портрет.

— А Смирнову еще долго отбывать «химию»?

— Не знаю. Все от начальства… — нахмурился капитан.

* * *

— Валя! Ты? — пришел в себя Михаил на пятый день, хотел встать.

— Куда? Лежи спокойно. Тебе нельзя двигаться, — удержала Михаила девушка.

— Где я? — огляделся удивленно.

— В больнице, в поселковой. Все хорошо. Успокойся, Миша! Теперь все в порядке.