Едва Михаил принес тулку и дробовик, поставил их у себя на кухне, услышал за окном тарахтение трактора. Увидел, как из него выскочили Александр и Валя.

— Не рискнули! Доехали до половины, а там все, лед тронулся. Опасно. Теперь ждать нужно. Сюда ехали через речку, лед из-под гусениц ушел, хорошо на мелководье, не на вымоине. С головой нырнули бы. Вода не успела накрыть. Выскочили, от страха спины мокрые. Придется ждать.

— Валь, иди ко мне! Сашка у Миши поживет пока! — предложила Лида. — Теперь в поселок не сунуться…

— Ничего! Раскладушку поставим! Все поместимся! — успокоил Смирнов.

— Миш, иди обедать! — позвали его из цеха женщины.

Условник оставил багор, которым расчищал заторы и подходы к фильтрам, вошел в цех. Он не увидел за столом Власа.

— Где его нелегкая носит? — кивнул на табуретку Меченого.

— Звали его. Он в дизельной, сказал, что не хочет есть. Хотели туда принести, предложили, а он как псих заорал на нас, будто ему кислоты под голую задницу плеснули. Кричал, чтоб отвязались все от него, что надоели и он, бедный, устал от нас. Да еще матом послал. Я теперь к нему ни шагу, хоть зарастет шерстью. Что за человек? Ни с чего на всех срывается. Я ему не девчонка, чтоб бегать следом и уговаривать пойти пожрать вместе с нами. С чего на него накатило? Мы его вылечили, помогали во всем, а он — хам! — жаловалась Полина, шмыгая носом.

— Наверное, весточку хреновую получил. Теперь переживает, — размышляла Анна.

— Да ему бандероль пришла. Он после нее нормальным был. Даже подшучивал над всеми. Меня козочкой обзывал этой, ощипанной. Все грозился в окошко ночью влезть. Я ему ответила, что нет в моем доме таких окон, куда б он пролез. Ему с такой комплекцией только в берлогу! К медведицам на свиданки! — поджала губы Полина.

Внезапно все вздрогнули от грохота, похожего на пушечный выстрел.

— Лед трещит! — поняла Анна.

— Значит, завтра половодье будет. Надо успеть воды натаскать корове в бочку. Слышь, Федя, работу закончим и бегом. Не то набедуемся по горло.

— Снег растопим, — отмахнулся мужик.

— Да я вам помогу воды принести, — отозвалась Валя.

Вечером Михаил решил вздремнуть с часок после работы. Он никогда не был на охоте и хотел хоть немного набраться сил.

В доме тихо. Никого из соседей нет. Лида в конторе сидит за бумажками. Влас, наверное, в дизельной. Валя пошла помочь Полине. Сашка с трактором возится. Золотарев тоже не сидит без дела: приводит в порядок дом. Все чем-то заняты. Смирнов закрыл глаза, думая, что надо ему написать ответ Дамиру. «Иначе обидится человек. Все ж вместе жили. Что ни говори, его и теперь не хватает мне. А вроде незаметно жил, зато зла никому не причинил. И вспоминают его здесь по-теплому. Приветы просили передать. Помнят. Вот тебе и стукач! Маленький человечек, а нужный. Вспомнит ли кто-нибудь меня, когда на материк уеду? Может, Валя? С неделю пообижается, а лотом забудет имя». Заснул Михаил. Услышав, как где-то хлопнула входная дверь, он даже не поднялся, не вслушался. В комнате темно, как в могиле.

— Кемаришь, падла?! Кайфуешь, козел лягавый! И я из-за тебя приморился в глуши! Чуть не откинулся! Зато ты тут цветешь и пахнешь! «Законник», твою мать! Иль думаешь, я все посеял, как меня упек под запретку? Разборки моей тебе не миновать, — поймал в ладонь финку из рукава.

Михаил увидел ее, скользнувшую в руку. Понял все и, собравшись мигом, отпихнул Меченого ногами, вскочил.

Влас ударился об стену, спружинил и налетел на Смирнова яростно.

…Там внизу, на самом берегу, его ожидал Шкворень.