|
Прокурор находил убийство умышленным, опираясь на особенности повреждений трупа. Но трупа в действительности не было! Вместо него в деле фигурировала коробка из-под обуви с каким-то черным порошком и кассета с видеоматериалом. На ней Александр в окружении солдат что-то копает лопатой, затем ссыпает это в коробку. Ему попадается то ли круглый камень, то ли комок грязи. Голос за кадром говорит: «Пиши. Это голова». Дина некстати хихикнула: «Это были раскопки чего?» На нее строго посмотрел председательствующий, а все остальные старательно сделали вид, что не слышат. В перерыве она подошла к судье, показала аккредитацию, спросила: «Когда мы можем поговорить?» И услышала в ответ: «По этому делу никогда». Она подошла к клетке с обвиняемым – перед ней вырос солдат с автоматом. Но она рассмотрела умное, несчастное лицо узника, взгляд без тени надежды.
Заседание опять перенесли на другой день. Каких-то свидетелей не хватило. Дина попросила почитать дело, не сомневаясь, что получит отказ. И вдруг ее оттащила в сторону адвокат Ефимова. «У меня все переписано, кое-что я перефотографировала, – прошептала она Дине на ухо. – Они постоянно меняют листы, что-то изымают, что-то вкладывают. Я могу вам вечером принести». Вечером удивлению Дины не было предела. Она обнаружила такие документы: справку о том, что майор Блинов, будучи в Бутырке, оплатил все расходы на похороны и поминки родственникам жертвы, расписка этих самых родственников, что они получили тело убитой Ирины Сидоровой, справка о том, что она похоронена на Хованском кладбище такого-то числа, через неделю после убийства. В протоколе дела – опрос свидетеля, отца Ирины. «Я живу в Подмосковье, о смерти дочери узнал не сразу. Приехал уже на похороны». Вопрос: «Ее хоронили в закрытом гробу?» Ответ: «Нет, в открытом». Вопрос: «Вы заметили на теле какие-то изменения, повреждения?» Ответ: «Нет, никаких повреждений не было». Дина в растерянности позвонила Сергею: «Слушай, прокурор. В заказных делах с подставным убийцей соблюдается хоть какое-то, грубо говоря, приличие? Правдоподобие?» – Абсолютно необязательно, – сказал Сергей. – Там действуют другие законы. И я никому не посоветовал бы их нарушать.
– Это милиция? – Вы ошиблись. Министерство обороны.
В дверь кто-то постучал. «Входите, не заперто», – сказал Коля и открыл рот от удивления. Да это ж Блондин! Приперся! – Ну и вонь тут у тебя, – сказал Блондин, брезгливо разглядывая Колю. – Значит, ты жив. А я тут из командировки вернулся, дай, думаю, повидаю дружка. – Ну повидал. Теперь пойдешь? – А я помешал, что ли? Помнишь, как мы здорово посидели с Иркой, подружкой твоей? – Да какая она мне подружка? Порошок иногда давала. – Ну все-таки. А ты тот вечер помнишь? – А что мне помнить? Мы посидели, вы остались, ее грохнули, Сашку Блинова взяли. Ему четырнадцать лет дали. Я был свидетелем. Сказал, между прочим, что он ее последним видел. А когда дело разваливаться начало, я признался, что мы вместе с ним ее сожгли той же ночью. – А на самом деле? – На самом деле тебе, наверно, виднее. – Коля боязливо отодвинулся подальше. – Что ты жмешься? Я не следователь. Я просто знать хочу, кто после меня в ту квартиру приходил. Просто так, понимаешь, интересно. Сдается мне, ты далеко тогда не ушел. – Ушел. А, ладно. Мне все это уже по барабану. Ты вышел, Жорка подъехал, муж. А потом менты. Я домой пошел. Утром за мной приходят. Говорят – вы как свидетель. Ваш друг Блинов признался в убийстве. |
