— Знаю.

— Мама говорит, это потому, что у нее ПМС. Стив едва не поперхнулся.

— Ты хотя бы знаешь, что это означает? Джона подтолкнул очки указательным пальцем.

— Я уже не маленький. Это означает «плюет-на-мужчин-синдром».

Стив, смеясь, взъерошил волосы Джоны.

—Может, пойдем поищем твою сестру? По-моему, я видел, как она шла к цирку.

— А можно мне на колесо обозрения?

— Все, что захочешь.

— Потрясающе!

Ронни

На Фестивале морепродуктов в Райтсвилл-Бич яблоку негде упасть.

Заплатив за газировку, она огляделась и увидела море ма­шин, припаркованных бампер к бамперу вдоль обеих дорог, ве­дущих на пирс, и заметила даже, что несколько предприимчи­вых подростков сдают напрокат свои места, те, что были побли­же к месту действия.

Но пока что Ронни было ужасно скучно. Наверное, она на­деялась, что колесо обозрения стоит здесь постоянно и на пирсе полно магазинчиков и лавчонок, как на набережной в Атлантик-Сити. Иными словами, она представляла, что именно в этом мес­те проведет лето. Как же, обрадовалась! Фестиваль проходил на парковке в начале пирса и до смешного напоминал небольшую сельскую ярмарку. Проржавевшие аттракционы принадлежали бродячему цирку, а на парковке в основном располагались иг­ровые автоматы, выиграть в которые невозможно, и лотки с жир­ной едой. Все это место — настоящее убожество и глухая про­винция.

Впрочем, ее мнение разделяли не многие. Парковка была буквально забита людьми. Старые, молодые, стайки школьни­ков, целые семьи азартно толкались, пробираясь к аттракцио­нам. Куда бы ни ступила девушка, приходилось бороться с на­плывом тел — больших потных тел, и два из них зажали ее, едва не раздавив. Оба явно предпочитали жареные хот-доги и сникерсы, которые она только что видела на соседнем лотке.

Ронни поморщилась.

Ну полный отстой.

Заметив свободное место, она удрала от аттракционов и цир­ка и зашагала к пирсу. К счастью, толпа сильно поредела: оче­видно, никого не интересовали магазинчики, предлагавшие до­машние поделки. Ничего, что она могла бы купить! Кому, спра­шивается, нужен слепленный из ракушек гном? Но очевидно, кто-то это все покупал, иначе магазинчики давно перестали бы

существовать.

Задумавшись, она наткнулась на столик, за которым на складном стуле сидела пожилая женщина в мягкой спортивной куртке с логотипом местной организации защиты животных. Се­дые волосы, открытое жизнерадостное лицо типичной бабушки, которая целыми днями проводит дни за стряпней у плиты. На столике лежала пачка листовок и стояли кружка для пожертво­ваний и большая картонная коробка. В коробке копошились че­тыре серых щенка, то и дело встававших на задние лапки, чтобы посмотреть по сторонам.

— Привет, малыш, — прошептала Ронни.

Женщина улыбнулась.

— Хочешь подержать его? Он смешной. Я назвала его Сайнфелдом.

Щенок пронзительно взвизгнул.

— Не бойся, маленький, — успокоила Ронни.

Он был такой симпатичный. Ужасно милый, хотя, по мне­нию Ронни, кличка не слишком ему подходила. Ей хотелось по­держать его, но тогда она уже не сможет отдать щенка обратно. Ронни обожала животных, особенно брошенных. Вроде этих ма­лышей.

— У них все будет хорошо? Вы не собираетесь их усыпить?

— Не волнуйся, все в порядке. Поэтому мы и поставили этот столик. Чтобы кто-то смог взять их себе. В прошлом году мы нашли хозяев для более чем тридцати животных, да и на этих уже есть заявки. Я просто жду, пока новые владельцы их разбе­рут на обратном пути. Но если интересуешься, в приюте есть и другие.

— Я приехала в гости, — пояснила Ронни.

С пляжа донесся рев толпы.