— Вы очень кстати, господа! — воскликнула прелестная трактирщица. — Господин шевалье, для вас только что принесли записку, и я как раз собиралась бежать с ней к вам, как вы и велели!.. Господин граф, если вам угодно пройти на конюшню, вы обнаружите там четырех скакунов в великолепной сбруе. Вчера вечером их привел для вас один конюший… Это от короля, сударь!

Взяв послание, Пардальян не торопился сломать печать. На большой этой печати он разглядел герб Фаусты. И этого было шевалье вполне достаточно, чтобы понять, о чем там речь. Он небрежно сунул записку за пояс и, благодарно улыбнувшись мадам Николь, обратился к Вальверу с одной из своих загадочных усмешек:

— Наконец-то Его Величество решился заменить нам лошадей, убитых в той операции, от которой он так много выиграл, а мы почти разорились. Пойдем поглядим, граф… Боюсь как бы великолепные скакуны, в которых мадам Николь совсем не разбирается, не оказались замухрышками, что только для лакеев и годятся.

— Ну, сударь, — засмеялся Вальвер, — не очень-то вы, похоже, верите в щедрость короля!

— Я в нее вообще не верю, Одэ, совсем не верю!.. Знаю я его: он намного скупее своего отца, Генриха IV… Впрочем, это единственная черта, которую он унаследовал от родителя.

Придя на конюшню, они принялись изучать лошадей. Мадам Николь не преувеличила: это и в самом деле были прекрасные скакуны, воистину королевский подарок. Вальвер обрадовался, как дитя. А Пардальян заметил только:

— Что ж, неплохо. Породистые лошадки, ничего не скажешь. Но ведь я столько денег выложил!.. Посмотрим, не забыл ли об этом король.

И шевалье немедленно запустил руки в переметные сумы. В одной из них он обнаружил небольшой мешочек и живо извлек его на свет Божий. Подбросив находку на ладони, Пардальян удовлетворенно улыбнулся:

— Тут тысяча пистолей… Так что теперь мы при деньгах…

Подумав чуть-чуть, он добавил:

— Эти красавцы ваши, ведь угробили ваших коней.

— Ошибаетесь, сударь, — со смехом перебил его Вальвер. — Я потерял только пару лошадей. Еще одна принадлежала Эскаргасу. А та, которую вы видите в этом стойле рядом с вашей, принадлежит Гренгаю.

— Это меняет дело, — серьезно ответил Пардальян. — Значит, одну лошадь вы отдадите Эскаргасу, она принадлежит ему по праву… Неплохая замена, а? Ну, а касательно денег, они мои… ведь раскошеливаться пришлось именно мне… Как, справедливо?

— Совершенно справедливо, сударь, — закивал Одэ.

— Но я помню, что вам тоже пришлось пойти на небольшие расходы, — добавил шевалье.

— Ну, о таких пустяках и говорить не стоит, — отмахнулся Вальвер.

— Нет, стоит, — все так же серьезно возразил Пардальян. — Ведь у нас своего рода сообщество. Деньги счет любят… Каждый должен получить свою долю… Негоже, черт возьми, кому-то одному наживаться за счет других… Итак, сколько вы потратили?

— Несколько сотен ливров… Признаюсь, сударь, я не считал… — замялся Вальвер.

— А зря… Тысячи ливров хватит? — осведомился Пардальян.

— Что вы, сударь, это слишком! Тем более, что я много выиграл на лошадях.

— Черт! Неужели вы решили, что я выложил тысячу пистолей?.. Нет, нет, каждому свое… Я отсчитаю вам сто пистолей.

Пардальян развязал мешочек. Сунув туда руку, он извлек записку и развернул ее.

— Это надо же! — воскликнул он насмешливо.