— По-вашему получается, что фактически теломеры представляют собой биологические часы организма, решая вопрос жизни и смерти…

— Совершенно правильно! — порадовался таким сметливым слушателям профессор Хамманс. — Это как песочные часы: песчинки падают одна за другой, а после исчезновения последней наступает смерть клетки.

— Понятно, — кивнул Томаш.

— В чем суть проблемы клонированных животных? — директор Департамента биотехнологий показал на вещественные доказательства неудачных опытов, громоздившиеся на полках. — Хромосомы, используемые нами при клонировании, получены из клетки, которая уже пережила миллион делений. Ее теломеры изначально оказываются очень короткими, а ведь клонированным животным приходится рождаться с таким материалом, то есть они с момента рождения являются старше своих «натуральных» сородичей. Отсюда и фактор преждевременного старения и ранней смерти.

— А также тот факт, что вы не рискуете начать клонировать человека.

— Конечно! Наша задача — во-первых, удержать в клонируемой клетке два протеина, которые обеспечили бы упорядоченное деление хромосом, во-вторых, разработать технологию, гарантирующую, что человеческое существо не родится больным, заранее обреченным на раннюю смерть. В общем, серьезнейшая этическая проблема. Только после решения этих вопросов можно будет двигаться дальше, к следующему этапу.

Арни Гроссман нетерпеливо заворочался на своем месте.

— В целом с приглашением профессора Варфоломеева все теперь ясно. Но зачем вам понадобились два других человека? Пока я не вижу, куда тут можно было бы, извините, приспособить специалистов по древним рукописям?

— Начнем, пожалуй, с профессора Александра Шварца, — взял слово Арпад Аркан, неизменно отвечавший на вопросы общего характера, имевшие отношение к убийствам. — Как вы знаете, он был профессором археологии Амстердамского университета. А одной из областей наших интенсивных исследований является изучение ДНК ископаемых.

— ДНК ископаемых? — не удержался Томаш. — Мы на семинаре по научной фантастике?

Профессор Хамманс подошел к одному из сосудов, стоявших на стеллажах. Внутри болтался в жидкости какой-то кусочек мяса.

— Видите этот зародыш? Знаете, что это такое?

— Мускул? — предположил Томаш, закусив нижнюю губу.

Немец кивнул головой.

— Это — результат нового генетического исследования. Для его осуществления нам была необходима помощь такого специалиста, как профессор Шварц, который известен своим археологическим даром. Мы изучаем древнюю ДНК.

— В каком смысле древнюю?

— Например, ДНК уже исчезнувших видов.

Наморщив лоб, португалец снова посмотрел на сосуд, о котором говорил директор Департамента биотехнологий.

— Это зародыш уже исчезнувшего вида?

— Совершенно верно…

Томаш подошел поближе и стал рассматривать кусочек плоти, кружившийся внутри банки. Пытался угадать, во что бы он мог развиться дальше, какие формы принять, но, к сожалению, это был плод настолько ранний, что разгадке не поддавался.

— И что это за зверь такой?

Профессор улыбнулся и даже как-то просиял.